Он открыл дверь и слился с тишиной. Возведя осторожность до максимума, парень с учащённым от пробежки сердцебиением начал медленно пробираться к отделению. Выглянув из-за поворота, он чуть не упал замертво от испуга. Перед ним предстал силуэт женщины, освещаемый отблесками фонарных огней. Она была голая и абсолютно невозмутимая. Женщина стояла на одном месте, рассматривая незваного гостя.

– Прости… Прости, что ворвался сюда… Я не хотел тебя увидеть голой…

Каменной фигуре оказались не интересны оправдания. Женщина продолжала лунатить.

– Слушай, – решил попробовать Кирилл, – а ты не могла бы позвать Машу?

Надежды на успех было мало, но других вариантов у него просто не было. Неожиданно для парня, да и, кажется, для самой себя, девушка спустя секунду выдала быстрой писклявой скороговоркой ответ:

– Да, конечно.

После этих слов она ушла. Кирилл не мог понять: начинать ему паниковать или радоваться. Он решил подождать, иначе всё им совершенное было бы зря. Прислушиваясь к каждому постороннему шороху, нарушитель сохранял бдительность. За окном чирикали ночные птицы. Листья деревьев колыхались, подобно волнам при прорыве ветра. Иногда собака лаяла где-то за пределами территории. Кирилл внимал образ летней ночи и предвкушал с содроганием встречу.

– И что ты тут делаешь? – раздался из темноты вопрос.

Кирилл сразу узнал знакомый голос.

– Да вот, пришёл на сеанс, но, видимо, опоздал.

Маша вышла из тени и показалась полностью.

– А я подумала, что тебе отшибло память и ты забыл, какого пола.

– Очень смешно, – передразнил её Кирилл.

– Курить будешь?

– Давай.

– Пойдём тогда укроемся в туалете.

Она приблизилась в плотную, обдавая его своим головокружительным ароматом.

– Главное, чтобы лунатизму Тамары не пришла идея здесь принять ванную.

– Она нас не сдаст?

– Думаю, она про нас уже забыла. Мы для неё часть сна.

– Ясно.

Парочка зашла в уборную и прикрыла за собой дверь. Разместившись на кафеле, они попали под лунный свет, озаряющий южную сторону корпуса. Белая прозрачная мантия накрыла Машу, превращая её кожу в молоко, а волосы в пепел. Кирилл просидел бы всю вечность здесь под угрозой любого наказания.

– Пахнет мочой, – заверила Маша.

– По сравнению с нашим запашком, это – освежитель воздуха.

Девушка усмехнулась, пуская дым по поверхности холодного пола.

– У меня к тебе есть один вопрос, – начал Кирилл.

– Какой?

– Я тебя вчера слюной не испачкал, когда ты меня за руку взяла?

– Нет, но выглядел ты, скажем прямо, не очень.

– Я старался себя держать в руках.

Они оба опустили головы и лёгкие улыбки появились на их лицах.

– Тогда у меня к тебе тоже вопрос.

– Давай.

– Зачем на самом деле пришёл?

– Тебя увидеть.

– Зачем?

– Мне с тобой хорошо.

Она подняла глаза, но он продолжал смотреть, поражая искренностью и непосредственностью.

– Правда влюбился что ли?

– Не знаю. Наверное. Просто хорошо с тобой. Как дома.

Она тоже решила не отрывать взгляда.

– Как всегда говоришь правду?

– Да.

Молчание и новый поток ветра за стеной, приводящий в движение траву.

– Но один раз я соврал.

– Когда?

Кирилл ещё раз затянулся. Скрытая тайна его на сейчас не тревожила.

– Я попал сюда не из-за передоза.

Маша молча продолжала слушать.

– Я убил своего отца. И хотел убить себя.

– Как?

– Оставил открытым газ. Отец спал в стельку пьяный, так и помер. Меня откачали.

Глаза парня машинально обратились к лунному изображению на небе. Ему хотелось знать – почему об этом сейчас так легко говорить.

– По решению суда меня доставили сюда с диагнозом маниакально-депрессивный психоз.

– А твоя мама?

– Погибла ещё раньше. Несчастный случай…

Маша не задавала больше вопросов. Она словно моментально всё поняла. Она протянула руку и коснулась локтя Кирилла, надеясь, что этот жест всё ещё может помочь.