Такая позиция вызвала справедливый гнев многих феминисток, они сочли ее весьма противоречивой. Кэрол Гиллиган, автор очень известной книги «Иным голосом»[11], считала, что забота и справедливость – это две разные этические призмы, сквозь которые человек смотрит на мир. Женский образ познания увязан с мужским взглядом, а не отделен от него и не чужд ему. И хотя ее теория противоречила постулату, что женщины менее нравственны, чем мужчины, ирония состоит в том, что женщин эта теория описывала как человеческих индивидов, не воздающих должного справедливости!
Я не согласна с обеими позициями и считаю каждую из них по-своему сексистской. Терил подвел итог дискуссии, сказав, что и мужчины и женщины на всех стадиях развития выносят нравственные суждения на основе собственных представлений о заботе и справедливости и в зависимости от контекста[12]. Почти все мы, невзирая на возраст, пол и культуру, считаем, что заботиться о других и помогать другим лучше, чем наносить им вред, что люди должны иметь возможность принимать независимые решения по определенным личным вопросам и что справедливость имеет значение. Фактически одно из первых нравственных суждений ребенка – «Это честно/нечестно!» Исследование Терила также показывало, что социальный авторитет играет важную роль в том, каким образом выражается каждый тип суждения[13]. Доминирующая позиция гарантирует более автономные решения, от тех же, кто находится в подчиненной позиции, требуется большая забота о других. Основной характеристикой власти по определению является возможность поступать в соответствии со своими потребностями, основной же характеристикой того, кто находится в подчиненной позиции, служит удовлетворение потребностей обладающего властью. Чтобы потребности каждого удовлетворялись справедливо, необходимо равенство возможностей. Работая над своей диссертацией, я провела год в Индии, где изучала влияние присущих данной культуре представлений о гендерной иерархии на семейные конфликты (подробнее об этом я расскажу позже).
И только вернувшись в Беркли, где я засела за итоговую работу над диссертацией, я узнала о самосострадании. Как я уже подробно писала в первой книге «Самосострадание»[14], мой путь к доброму отношению к себе был болезненным. Незадолго до того, как уехать в Индию, я ушла от мужа к другому (к моему ужасу и стыду, я при этом считала себя заботливой и нравственной личностью), этот другой должен был ко мне приехать. Но этот человек и не подумал расстаться со своей партнершей ради меня и так и не появился. Вернувшись, я узнала, что у него обнаружили рак мозга, и вскоре он умер.
Чтобы собрать осколки разбитой жизни, я решила изучать медитацию. Я стала заниматься в группе, следовавшей учению Тит Нат Хана, вьетнамского дзен-буддийского монаха, который подчеркивает необходимость сострадания не только к другим, но и к самим себе. Я читала книги пионеров западного буддизма – «Любящую доброту» Шарон Солзберг[15] и «Путь с сердцем» Джека Корнфилда[16], – также требовавших включать себя в круг сострадания.
В результате, начитавшись и приобретя опыт в медитации, я попыталась относиться к себе с большей теплотой. Вместо того чтобы казнить себя за сделанное (только ненавидя себя за то, что я такая плохая, я могла убедить себя в том, что я хорошая: вот какие кульбиты совершает наше сознание!), я попыталась быть по отношению к себе более понимающей и прощающей. Признаюсь, первые попытки оказались довольно неуклюжими. Когда я говорила себе: «Человеку свойственно ошибаться», тут же ехидный внутренний голос восклицал: «Ты просто ищешь себе оправдания!» Но постепенно этот вредный голос утих, потому что я научилась принимать причиненную боль с состраданием. Я говорила себе: «Я знаю, что если б ты могла повернуть время вспять, то сделала бы все по-другому, но тогда ты была на это неспособна. Ты разочаровалась в браке и просто хотела найти счастье. Все хотят быть счастливыми». Вместо того чтобы постоянно размышлять о том, что и как я сделала неправильно, я начала принимать собственное несовершенство как свою принадлежность к человеческому роду. Положив руку на сердце, я говорила себе: «Я понимаю, что тебе больно, но все уляжется. Я принимаю тебя такой, какая ты есть, со всеми твоими несовершенствами». И это позволило мне сполна прочувствовать ответственность за все, что я совершила, – да, это было больно, но я перестала бичевать себя. Со временем я научилась относиться с любовью даже к собственному стыду, что полностью изменило мою жизнь – и изменило к лучшему.