Когда стемнело, я наведался к нему с Саком и двумя таврами. Стражу тавры тихо прирезали. Я ворвался в помещение на корабле, которое занимал хозяин. Фалей развалился на ложе сразу с двумя портовыми жрицами любви. Когда я вошел, он пьяно выкрикнул: «Пошли все вон!» и подавился своими словами, когда ощутил холодную сталь у горла.

Я приподнял семисвечник на столе и осветил себя:

– Узнаешь жирный боров?

Фалей недоуменно таращил глаза, чувствуя, как клинок вдавливается в кожу у яремной жилы.

– Нет, нет!.. Кто вы?.. Грабители? Вон, возьмите золото… – он ткнул на тяжелый пояс висевший на спинке ложа.

Блудницы забились в угол и круглыми от ужаса очами глядели на непрошеных гостей, даже не пытаясь прикрыть свои прелести.

– Тихо! – приложил Сак перст к устам. – Не вздумайте орать, а то придется перерезать ваши нежные шейки, а с перерезанной глоткой, кричать весьма непросто, да и больно, наверное.

– Ты мыслишь, что все можно купить за злато? – холодно спросил я работорговца. – Помнишь, как пять лет назад славенский отрок просил у тебя помощи, преследуемый врагами? Ты опоил его вином и продал в неволю…

Мой клинок сильней вдавился в мокрую от пота кожу ромея. Фалей в страхе зажмурил глаза. И тут я заметил на его поясе нож в узорчатых серебряных ножнах. Ножны меня не интересовали, а вот нож… Сие был мой нож! Тот, что отдала мне Милослава, когда я прощался с нею у ворот Славенска. Ее оберег, что однажды продлил мой путь в сем мире.

Я сорвал драгоценный дар с пояса Фалея. Прижал к устам клинок. Булатная сталь затуманилась от моего дыхания. Славянские руны струились по клинку, и я словно услышал тихий голос моей лады: «…пусть сердце мое прибудет с тобой, а сердце твое навеки со мной».

Я схватил ромея за горло и сжал так, что очи его вылезли из орбит.

– Ты отвезешь нас!.. – прорычал я в испуганный лик. – Меня и моего друга. Ты внял?.. Ты высадишь нас у Истра, иначе днесь же отдашь свое грязное злато Харону за перевоз через Стикс!

Я вытряхнул из его пояса несколько солидов и сунул их в раскрытый рот работорговца.

– Да, да… – захрипел Фалей. – Я все понял… Я согласен…

– Ну вот и договорились… – я швырнул его на ложе.

Едва над морем показалась светлая полоска, тавры перенесли на хеландию тело Яровита, обмазанное хвойными смолами и осыпанное ароматными травами.

Я обнялся с Саком, поклонился в пояс его товарищам.

– Прощайте! Я не забуду тех, кто свое слово ценит дороже золота. Авось свидимся еще на этом свете…

Сак гордо заложил свой седой чуб за ухо.

– Доброго пути! Пусть Боги сделают легким его, как тополиный пух. Мы тоже не забудем тех, кто был с нами за одним столом на кровавом пиру. Вы стали поводом для хорошей драки и доставили нам истинное наслаждение.

• • •

Великую кроду136 сотворил я наставнику на берегу Истра. Выше вековых деревьев вознес огненные крылья Огнебог-Семаргл унося душу витязя в светлый Вырий.

– Нет плакальщиц на твоем погребении, витязь. Не возносит тебе хвалу дружина на тризне. Не насыпан холм над твоим пеплом. Но Боги зрят твою честь и отвагу, твою верность родной земле, и как равный войдешь ты в небесную рать пращуров наших, что ждут в Сварге последней великой битвы с воинством тьмы. Слава тебе! Я исполню твой наказ. Прощай мой наставник! Скоро ль свидимся с тобой в чертогах Богов, того – не ведаю.

Я уходил через лес на полуночь и долго еще видел зарево погребального костра меж стволами деревьев.

Глава 3. Посланник. 775 год н. э.

       Мне снится древняя Аркона,

Славянский храм,

Пылают дали небосклона,

Есть час громам.

Я вижу призрак Световита,

Меж облаков,

Кругом него святая свита