– Убейте их! – дико закричал Ратияр, хватаясь за меч и топая ногами. – Убейте!

Его родовичи и варяги вытягивали из ножен мечи, отстегивали с пояса тяжелые, оттянутые книзу боевые топоры. Нас обступили. Неспешно, сторожась, стали приближаться.

Радогор потянул из ножен на спине второй меч. Не такой конечно, как Священный, а из упругого, прокованного в 40 слоев славенского харалуга, что брони из бронзы и сырого железа рассекает словно бересту. Передал мне.

– Держись сынок!.. – подмигнул, скривив левую щеку с глубоким шрамом от виска до верхней губы. – Умирать надо с улыбкой на устах. Боги ждут в Сварге лучших витязей, а мы с тобой я мыслю – не худшие. Эх, славная будет сеча!

Мы стали спиной к спине.

И вдруг громкий девичий крик перекрыл ропот толпы, бряцанье железа, шумное дыханье обступивших нас воев.

– Батюшка, не тронь их! – через двор к нам бежала Милослава. В руке ее тускло блестел нож. За ней бежали двое дворовых девок, хватая за рукава вышитой узорчатой85 сорочки:

– Постой княженка! Постой… Не твори беды!

Милослава рванувшись, вывернулась из их рук.

– Не тронь, батюшка! – Она остановилась в нескольких шагах от Ратияра. – Ежели он умрет, гляди… – она приставила нож к сердцу. – Умру и я!

Лицо ее пылало, глаза светились как звезды, грудь часто вздымалась. По щекам пробежали две слезинки и застыли на подбородке жемчужными каплями.

Ратияр шагнул к ней, сдвинув брови, уста его дрожали:

– Ты что удумала, Мила?

– Ты слышал… – глухо произнесла княженка. – Ежели он умрет – умру и я! – ее уста сжались в твердой решимости.

Ратияр снова шагнул к ней. Ее глаза расширились, она попятилась.

– Стой отец, где стоишь!.. и другим скажи, чтоб не пытались ко мне приблизиться. Отпусти их, иначе… – острие ножа впилось в нежную кожу. На сорочке начало расплываться багровое пятно.

Впервые отступил грозный князь Ратияр. И у зверя есть любовь к своему детенышу.

– Он же убил твоего брата… – скрипя зубами произнес он. – Мою надежу убил…

– Знаю… – Милослава кивнула. – Только не он, а ты убил его, послав на лихое дело. Боги покарали тебя. Отпусти его, или ты ныне лишишься и дочери!

Ратияр устало повернулся к воинам, что медлили, ждали – чем кончатся распри в княжьей семье?

– Пустите их! – махнул рукой. – Не попадайся больше мне под руку, щенок… – его глаза казалось, выжгут на мне тавро. – Иначе умрешь!..

Нас вывели за ворота. Дали коней. Милослава подбежала ко мне, обхватила за шею. Уста ее дрожали, в глазах застыла боль.

– Прощай мой ладо единственный… Не забывай меня… Пусть хранят тебя Боги! Я буду ждать тебя! Прости…

– За что? – хотел спросить я, но она закрыла мне уста ладонью, затем поцеловала и сунув мне в руку нож, которым грозила прервать свою жизнь побежала назад, к стоявшему у ворот князю и его родовичам.

– Эх, храбрая девка! – улыбнулся в усы Радогор. – Не горюй отрок, мы ее еще умыкнем. Даст Род86 и с этим волчьим выводком покончим. А щас – пора нам, а то сей изверг передумает и пустит погоню.

Кони рванули с места в галоп. Проскочив по мосту Волхов, мы вломились в лесную чащу.

• • •

Но князь Ратияр был не так прост, чтобы упустить добычу на своей охоте.

Мы не проскакали и пяти верст, как поперек дороги рухнули подрубленные сосны, а с деревьев стали прыгать люди с топорами и палицами в руках.

Распоряжался всем высокий худой воин с орлиным пронзительным взглядом и черными вислыми усами.

– Кречет! – узнал я его. – Брательник Ратияра87 – Белоозерский посадник. Воевода опытный и жестокий. Пермяки88 его прозвали «Кровавый», за резню, что он устроил три весны назад в их землях.