Молодец поднялся, обернувшись позрел на нас и снова выругался:

– Вот тварь!.. В третий раз схватываемся и каждый раз находятся какие-то глядоки, что не дают покончить нашу распрю.

Парень был настоящий богатырь. Грудь, исполосованная медвежьими когтями – словно два щита. Руки больше похожи на лопаты. Голова будто походный котел. Светлые, как лен волосы перехвачены кожаным очельем.

– За что распря-то, молодец? – спросил Буревой.

Тот смерил его нахальным взглядом.

– А ты кто будешь, чтоб перед тобой ответ держать? Катись, откуда приехал!

– Э-э милый, прикрой пасть, – ласково сказал Радогор, – а то поучить тебя придется вежеству.

– Ага, – ухмыльнулся нагло молодец, – ты, что ль учить-то будешь, дед? Седой бороде и так честь, а учить меня и эти… – он кивнул на меня и брата, – пупок надорвут.

– Чего? – не выдержал Буревой, намереваясь уже слезть с коня.

– А вот того… – парень вдруг схватил ствол ближайшей молодой березки и сжал его своей ручищей. Персты вошли в дерево, аки железные клещи кузнеца. На землю из-под пальцев закапал сок, деревце надломилось и рухнуло. В руках у молодца остались куски размочаленной древесины.

Радогор одним прыжком слетел с коня, подбежал к парню, стал его вертеть и ощупывать, чуть в рот не заглядывал.

– Ай да молодец, ай да богатырь… Тур, да и только! Как тебя кличут-то? Скажи уж, не таись…

– Ты дед не вещун, случаем… – ухмыльнулся парень. – Так и кличут – Туром…

– Богатырь, прямо Святогор!.. – качал головой наставник. – Но по правде молвить – невежа… Вот тебе урок для первого раза, дабы знал – кого задирать… – и кулак Радогора коротко, без замаха саданул парня в душу70.

Из того будто выпустили воздух. Раскрыв рот, аки рыба, выброшенная на берег, Тур плюхнулся на колени. Страшно зарычав, словно убежавший медведь, молодец тут же вскочил и бросился на воеводу. Руки замахали словно крылья ветряной мельницы.

– Се добро отрок, что сдачи даешь… – усмехнулся Радогор, вроде даже как-то лениво уклоняясь от ударов. – Ну держи еще один урок, коли так… Он поднырнул под летящий кулак, уперся парню ладонью в челюсть и резко ударил подошвой узорного сапога в коленный сгиб. Парень хряснулся затылком об землю. Полежав немного, он, тупо мотая головой сел, затем встал на четвереньки и удивленно снизу-вверх взглянул на воеводу.

– Третьего раза не проси… – наставительно произнес Радогор. – Уже не встанешь. И зла не держи… На сердитых – воду возят.

Тур сел, потирая шею.

– Ну ты дедушка даешь… – жалобно протянул он. – Я уж мыслил – пень отвалится.

– Чего? – не уразумел Радогор.

– Пень!.. – парень хлопнул себя по голове.

– А-а… Ну не взыщи, то я – любя, без злобы… – усмехнулся наставник. – Аще ты прав… Что пень, что твоя голова – все едино. Да не зыркай на меня волком, се я так – к слову… Ну а теперь, когда познакомились – давай о деле. В дружину княжью пойдешь?

Парень, наморщив лоб глянул на воеводу.

– А кто князь? Ты, что ли?

– Да ты что… – наставник махнул рукой. – Я, так – слуга княжий… Сопли там вытирать, иль присмотреть, чтоб грязью не обляпались. Подраться, ежели какой наглый задира наедет. А вот они… – кивнул Радогор на нас, – княжичи истинные!.. Сыновья Светлого князя Светозара. Слыхал про такого?

– Да не уж-то?!.. – парень подскочил. – Сие того, что в сече с нурманами пал семь весен назад? Бают, что он прежде чем уйти в Вырий71 целую гору из нурманов навалил.

– Было… – кивнул воевода. – Ну так – пойдешь? Красно жить будешь: сладко есть, мягко спать. Сапоги дадут яловые, меч булатный, алый щит, броню кольчатую, шелом. Впрочем, шелом на тебя отдельно ковать придется. Может котел какой-то приспособим… Опять же – с каждого похода свою долю иметь будешь. Может в десятники, а то и в сотники выбьешься, если пень твой не совсем трухлявый…