– Ах! – вдруг вскрикнула Анна, перегнувшись через высохший деревянный сруб. – Мой браслет!

– Ты что? – одернул ее Кирилл. – Перевернешься!

– Я уронила браслет, – уже шепотом добавила она. – Зацепился за сучок.

– На кой тебе эта безделушка? – фыркнул девушке Виктор, не отрывая взгляда от дома колдуньи. – Потап новую купит.

– Это подарок… – тихо ответила Аня и добавила, поджав губы: – От папы.

Кирилл обвел всех тяжелым взглядом, давая понять, что лучше промолчать, потому что так и хотелось съязвить, что браслет с какой-нибудь отцовской жертвы. Хотя маньяк снимал с несчастных женщин только драгоценности с шеи, мог же он изменить принципу и прихватить еще браслет.

Преступления, в которых был обвинен Александр Мазурин, сложились на него как карточный домик десять лет назад. В тот день очевидцы видели, как Сашка поспешно выбегал с сумкой из дома односельчанки Светланы Ивановой, которую через пару часов соседка обнаружила мертвой. Светлана была задушена в своем доме, с ее шеи пропала цепочка с подвеской из цветка и голубого камня, о чем сообщила дочь погибшей. При обыске дома Мазуриных пропажа была обнаружена, а Александр взят под стражу. Правда, в поселке никто не верил в виновность отзывчивого Сашки Мазурина, но факты, собранные на следствии, говорили о другом.

– Я чуть в штаны не наложил, – шепотом усмехнулся Витька, продолжая следить за домом Агафьи, которая вернулась во двор и скрылась за дверью. – Вот ведь аура колдовская!

– Пойдем обратно через лес, – предложил я. – Обойдем это место, если вам так страшно.

– А тебе нет? – искоса глянул Потап.

Анна поднялась, опасливо поглядывая в сторону жилища Подгорной, и заглянула в колодец с размышлением:

– Как же его достать…

– Даже не думай! – покачал головой Виктор. – Это проклятый колодец, ты не помнишь, что здесь происходило?

– Давайте уйдем, по ходу подумаем, неприятно здесь торчать, – снова отозвался я.

Мы прошли через разрушенные сараи и попали на лесную тропу, по которой обогнули поселок и вошли в него с другой более людной стороны.

Этот день прошел необычно: каждый из нас ощущал что-то от встречи с Агафьей, какое-то необъяснимое чувство. С одной стороны это был страх перед странной бабкой отшельницей, с другой – непреодолимое чувство притяжения, хотелось вернуться к дому Подгорной, хотя такое желание походило на сумасшествие.

Ночью я решил пробраться к жилищу Агафьи и посмотреть своими глазами на странности, которые приписывают этой старушке. Сказать, что мне не было страшно, не могу, потому что не чувствовал ног, пока шел по дороге. Ватными руками сжимал фонарик и боязливо озирался по сторонам, выглядело это, конечно, по-дурацки. Но со мной что-то произошло после случая с колдуньей, такое, что не давало думать ни о чем, кроме новой встречи.

Подобравшись поближе к забору дома на окраине, я начал партизански выглядывать из-под облезлого штакетника, стараясь рассмотреть что-нибудь за окнами. Какое-то время ничего не происходило. Мои ноги начали дрожать от постоянного напряжения полусогнутой позы, ночная прохлада окутала неуютным ощущением и страхом быть замеченным хозяйкой дома. Я реагировал на каждый шорох и хруст, вздрагивая, как трусливый пес, и озираясь на все четыре стороны.

Вдруг во дворе что-то промелькнуло, какая-то тень, затем снова и снова. Тени передвигались быстро, в основном вокруг дома и над крышей, кружа, словно огромные страшные птицы. Я стоял, как вкопанный, не в силах сдвинуться с места, и когда послышался вой и стоны, меня парализовало окончательно. Вонзая занозы деревянного штакетника под кожу ладоней, я сжал пальцы настолько сильно, насколько смог, чтобы не упасть на землю от внезапного онемения тела. Передо мной носились странные тени, будто сотканные из дыма, они выли и стонали, пытаясь приблизиться к окнам, но их словно что-то не пускало внутрь, и от этого темные фигуры злились и рычали. Не знаю, сколько это продлилось, но в какой-то момент из окон появился свет, не тот, что появляется от лампы, а какой-то другой, особенный. Свет становился ярче, и мне показалось, что его края поднимаются даже над крышей. Такое положение вещей не понравилось теням, они рывками бросались на стены, рычали и шипели, отчего мне стало не по себе, захотелось во что бы то ни стало бежать куда глаза глядят, лишь бы отсюда подальше.