Разговор отрезвил, возвращая скорбящую мать в действительность. Она еще до конца не осознавала случившееся горе. Выла, гневаясь на злую судьбу, несправедливо забравшую у нее мальчика, когда на свете много никому не нужных тварей, отравляющих жизнь достойным людям, таких как сноха и ее выродок.

– Как я понимаю, внучку забирать не будете? – спросила Иванова, совсем не чувствуя желания успокоить женщину или сказать добрые слова.

– Мне плевать на это отродье. Пусть хоть на улице живет, – скривившись, заявила Латрова.

Старая женщина развернулась, желая уйти, как услышала:

– Через час сюда явится слесарь и поменяет замки, заранее договаривалась. Если желаете, можете забрать их пожитки.

Иванова, не ожидая такой наглости, тут же сказала:

– Я не знаю вещей, и это должна делать сама Ольга.

– Мне плевать. Все сожгу. Это мой дом! Она и ее дочь прописаны в каком-то захолустье, документы на дом только на меня. В обед я разрешила заезжать квартирантам, потому что имею полное право! – процедила она.

Пожилая женщина не выдержала и гневно выдала:

– Бог все видит, и твоя расплата за злой язык и поступки только началась. Все вернется, будь уверена.

– Не нужно меня пугать! Я сама знаю, что и как! Особенно кто чего заслуживает. Не хотите – не надо. Мне же проще, квартиранты сами ненужное барахло выкинут, – процедила она и пошла в зал.

Женщина стояла несколько секунд, а потом повернулась к вешалке и взяла сумку Ольги. Перед выходом она почувствовала взгляд и повернулась. Увидев наблюдающую Латрову, Людмила буркнула:

– Я приду с внучкой и Алиной, чтобы дочь Ольги показала свои вещи и матери. Надеюсь, вас не будет?

Наталья Андреевна вновь скривила лицо, а потом хмыкнула, громко рявкнув:

– Я не в том состоянии, чтобы смотреть на отродье этой мрази. Даю час, нет, полтора. Надеюсь, все заберете… и ничего лишнего не захватите.

Иванова недовольно насупилась и, буркнув: «Постараемся», открыла дверь и вышла в тамбур, вспоминая, сколько у нее свободных пакетов. Решив, что недостаточно, Людмила Алексеевна позвонила дочери и попросила купить несколько спортивных сумок, объяснив всю ситуацию.

Ольга просыпалась очень тяжело. Тянущая боль внизу, ощущения дискомфорта, пустоты, подавленности неимоверно давили на сознание, выдавая жестокую оценку своего состояния. Латрова знала, что уже просыпалась, помнила отрывками женщину в белом халате, спрашивающую о ее самочувствии, и потом вновь… погружалась во тьму.

Медленно повернула голову вправо и наткнулась на соседнюю кровать, на которой сидела светловолосая девушка в шелковом халатике персикового цвета. Она читала журнал и жевала яблоко, недовольно хмуря нос, и очень громко чавкая.

На вид ей было примерно пятнадцать – шестнадцать лет. Довольно симпатичная, высокая, курносая блондинка. На белоснежном лице красовались миленькие канапушки, а больше всего привлекали взгляд – огромные голубые глаза. Рассматривая страницы, она выговаривала слова: «Очуметь!» или «Капец!», когда чем-то восторгалась или была недовольна.

Латрова попыталась приподняться и тут же почувствовала внизу обильное выделение. Осторожно присела, закрывая на секунду глаза от головной боли, и, приподняв простынь, увидела, что между ног у нее пеленка, пропитанная кровью.

Прикрывшись, поднесла руки к вискам, сильно сдавливая, пытаясь осознать, что потеряла ребенка. Чувство горечи пусть и на небольшом сроке рвало душу. Она хотела малыша… Но не судьба. Боженька решил по-другому.

Всхлипнула и прикрыла рот ладонью, пытаясь взять себя в руки. Мысли одна за одной врывались в сознание, и она резко выдохнула: