Назначение Винсента после скандала со взятками дало почву для слухов, что новый глава Скотланд-Ярда – не иначе как любимый племянничек какой-то весьма известной персоны. Винсент носил жилеты элегантного кроя и начищенные туфли, а речь его разительно отличалась от слога наших детективов, вышедших из среды рабочего люда. Впрочем, я не склонен считать, что лоск, впитавшийся в кровь с образованием в частной школе, обязательно делает человека самодовольной свиньей. Куда больше меня беспокоило, что шеф всеми силами старался не прогневать чиновников из наблюдательного комитета, в то время как у каждого из нас на столах лежали десятки дел; подобная нагрузка подчиненных его не слишком заботила. Прошло три месяца с назначения Винсента, и я все это время его по возможности избегал.

Вытащив тряпку из ящика, я протер ботинки и низ штанин, после чего и направился к кабинету директора.

За матовым стеклом виднелось два неясных силуэта. Винсент сидел за столом, судья же растекся в предназначенном для посетителей кожаном кресле. Сквозь дверь звучал низкий голос гостя, однако мне не удалось разобрать ни слова.

Я постучался и получил разрешение войти. Увидев меня, директор нахмурился.

– Можно вас на пару слов? – спросил я, мельком глянув в сторону судьи.

Я уже говорил, что Винсент не дурак, и мое предложение его нисколько не удивило.

– Разумеется. Прошу меня извинить, ваша честь.

Мы прошли к моему кабинету и закрыли за собой дверь. Винсент, бесстрастно изучив кавардак на столе, остановился, опершись обеими руками о спинку заваленного папками стула, и устремил на меня пытливый взгляд.

– Что удалось выяснить?

Вытащив из кармана рисунки, я тщательно их разгладил и разложил на столе.

– Коннел сказал, что судья принес фотографию дочери. Похожа ли она на убитую женщину, которую нашли в реке?

– Сходство очень большое, – шумно вздохнул директор. – А это кто? – спросил он, подняв портрет мужчины.

– Его снимок нашли у жертвы, – объяснил я и вкратце рассказал об утренних событиях, не забыв упомянуть об инициалах на медальоне.

– Инициалы совпадают, – заключил Винсент. – Ее… – замялся он, подбирая слова, – ее обесчестили перед смертью?

– Нет, хотя юбки были распороты до талии, словно убийца намеревался ее изнасиловать. – Помолчав, я добавил: – Медицинский эксперт утверждает, что девушку задушили, а порезы на запястьях нанесли после смерти. Я съездил в морг, а Стайлза с портретами отправил в Марилебон, Челси и Мейфэр.

– Почему только в эти три района?

– Они выглядят наиболее обещающими, однако, похоже, старались мы напрасно. Как его зовут? – кивнул я на дверь кабинета директора.

– Мэтью Альберт, проживает на Портман-сквер, в Мейфэре.

Я невольно вздрогнул. Пропавшая женщина – миссис Бэкфорд – жила совсем неподалеку от Альбертов, и преступления в этом квартале Мейфэра случались нечасто. Другое дело, что Лондон меняется.

– Значит, убитую – а это наверняка дочь судьи, – зовут Роуз.

«Р» – вторая буква с медальона. Итак, два инициала сошлись.

– Ей двадцать, не замужем. Вчера вечером была на балу у лорда Харви.

Винсент потер лоб тыльной стороной ладони, словно испытав внезапный приступ мигрени. Интересно, что именно так расстроило шефа в этом деле? Должно быть, думает: раз убита девушка одного с ним сословия, значит, подобное несчастье вполне может случиться и с кем-то из близких.

– Нам не следует выносить сор из избы, – заметил Винсент, отняв руку от головы. – Не хватало, чтобы газеты трубили о том, что мы не в состоянии обеспечить безопасность наших юных леди, уж не говоря обо всем прочем.

Спору нет, но причина, о которой говорил директор, была не единственной. Хоть один громкий заголовок – и расследование превратится в настоящий цирк. Найдется куча людей, которые что-то слышали или видели, и девяносто девять процентов их показаний уведут нас не в ту сторону.