Опа! Подставил нас майор, оказывается. В наши планы никак не входила конфронтация с дружным интернациональным коллективом бойцов-связистов. Сотрудников спецслужбы, обученных фирменным приёмчикам.

Тем не менее, когда прикончили суп, на ура пошла гречка с тушёнкой. По телу приятно разлилось наркотическое опьянение сытостью. Затуманилась перспектива. Отяжелели ляжки.

Майор вернулся к нам ещё до того, как был допит последний компот.

– Что, бойцы, никак не нажрётесь? Поспешите. Вам сегодня ещё устав читать и присягу учить.

Прозвучало сиё не очень соблазнительно, особенно на фоне основательно придавленного червячка.

– А вечером, дяденька майор, опять по домам отпустите? – прикалывается Лёнч, в силу некрупного желудка не так ярко разморенный от еды, питья, тепла, как мы, но не менее нас впечатлённый особой какой-то широтой коллективной армейской души.

– В лоб хочешь? – без злобы срезал его майор.

Неторопливо оглядел нас и негромко добавил:

– Домой завтра отпущу.

Ряха Мордатенкова не выражала ни единой эмоции. Трудно было понять, говорит он правду, или прикалывается в ответ на Лёнчеву вольность.

– Опа! – вылетело из меня.

Новобранцы переглянулись. В глазах четвёрки сверкали восторг, изумление, недоверие, «чёрт возьми» и «йоп тваю мадь».

– Зубрите присягу. Завтра полковника Крыжопого приведу. Лично будет принимать.

– Начальник военной части? – удивился Кира.

– Самый главный начальник! – майор поднял вверх указательный палец. – Выше него здесь только антенны в лесу. А уж выше тех только звёзды.

– А на присягу автомат выдадут? – с театральным придыханием выступил перевозбуждённый Лёнч.

– Без автомата в руках не присягают, – это была наверно третья или четвёртая фраза Равиля за весь этот долбаный день.

– Стайер дело говорит, – кивнул Мордатенков. – Дам вам автомат.

Равиль поморщился на слово стайер, но возражать не стал.

– И рожок дадите? – не унимается Лёнч.

– И магазин к нему дам.

Мы переглянулись.

– Без патронов, – добавил майор и осклабился.

– Это правильно, – вмешался я. – На фотографиях мамки не увидят, заряжен автомат или не заряжен. Готов ли их малыш к труду и обороне, или только к труду. Дулом бесполезного незаряженного автомата землю на огороде рыхлить.

Лёнч с Кириллом заржали.

– Я предупреждал, здесь не КВН, – оборвал майор.

– А в армии КВН – это глагол, – не унимался я.

– Не понял? – Мордатенков приподнял бровь.

– На выбор: Капитан Выдаёт Наганы или в Казарме Воняет Ногами.

Лёнч прыснул, а Ма́зут от смеха завалился на стол, чуть не спихнув пустую кастрюлю.

– Да Кому Вы Нужны? – не растерялся майор.

Настала пора Равиля. Он растянул тонкие губы в одобрительной ухмылке. Рядовой состав части принялся фокусировать в нашу сторону не только глаза, но и уши.

– Какой Вы Настойчивый, таарищ майор, – не сдавался я.

Ржач за столом разгорался. Потихоньку подтягивались рядовые, ефрейторы и сержанты.

– Кретины Вечно Ноют, – с догматическим оттенком утешил меня Мордатенков.

Кира трясся, хватал ртом воздух уже не в силах издавать звуки. Солдатики посмеивались за компанию, но, пропустив исток разговора, не до конца понимали смысл происходящего.

– Куда мне до Кандидата Военных Наук, – пожал я плечами.

– Если надо, Камера Всегда Найдётся, – многозначительно ответствовал майор.

Смех оказался заразен. Эпидемия стремительно распространялась по помещению столовой, опережая грипп в сотни раз.

– Ну что ж, если ограничат свободу, буду Ковырять ВНосу.

– Смотри, боец, однажды доковыряешься! В носу проходит Кабель Высокого Напряжения.

После этой реплики майора уже вся часть бурно и продолжительно ржала, то скатываясь в колики, то подступая к икоте. Но это были не те Бурные и Продолжительные, которые естественным образом, подчиняясь закону эволюции, переходят в Овации. Эти «Б» и «П» перешли в Истерику.