Он не заслуживает плохого.

- Ты должна что-то сказать, - низким голосом напоминает муж.

Вздыхаю. Не обязана… Но слова вырываются сами собой.

- Когда ты пожалеешь о том, что сделал… Я о браке. - снова глажу кольцо. - Знай, я не хотела тебе зла.

Морщусь. Еще не хватает расплакаться! Слишком много впечатлений за эти два дня.

И этот момент с кольцами… Наверно, я не из тех стойких девушек, которых он оставит равнодушными. Эмоции внутри поднялись сами собой.

- Ну-ка… - слышу ворчливое, и тут же меня без спроса сгребают в объятия. Прижимают к твердой, надежной, как скала, груди. В которой гулко бьется сердце.

Одной рукой он обнимает меня за плечи. Другой гладит по волосам. И от такой порции его прикосновений я просто… Да охренела я, говоря прямым языком! Дышу, вернее, пыхчу как паровоз. А моя чувственность уже совсем слетает с катушек.

- Олег, я… - сама без понятия, что хочу сказать.

- Хватит думать о плохом, - звучит мне в ответ приказным тоном.

Он еще раз меня поглаживает и выпускает из рук. Не знаю, куда деть взгляд.

- Мм, я… Тоже бы сходила в душ!

Шульгин внимательно на меня смотрит.

- А чай?

Боже, еще чай!

- Наверное… После.

Под струями воды немного прихожу в себя. Мы второй день женаты! Вернее, по документам уже дней десять, но знаю я про это двое суток. И что? Уже растаяла?!

Когда выхожу из ванной, надеюсь, он снова засел в кабинете.

Однако в спальне меня ждет большой накачанный облом на кровати с ноутбуком.

Проблемы одеться нет. Напротив ванной в спальне располагается гардеробная с дверью. В общем, спальня здесь как отдельная квартира.

Иду туда, надеваю бледно-розовый спортивный костюм. Потом сушу волосы в ванной. Муж терпеливо ждет.

- Чай уже остыл, наверно, - говорю ему, когда с делами покончено.

- Он сохраняет тепло, - Шульгин кивает на заварник.

Только сейчас замечаю, что тот не чисто белый, а с полоской металла посередине. Видимо, там непростые стенки. Вздыхаю.

- Хорошо.

Впрочем, чай хорош. А молочный шоколад просто объедение. Подарок моим расшатанным нервам.

Чаевничаем прямо на кровати. Олег поставил сюда большой деревянный поднос с чайником и чашками. И для коробки конфет место нашлось.

Атмосфера между нами вроде успокоилась. Решаю сказать про приглашение от мачехи.

- Сегодня звонила Валерия, жена папы, - вижу, как лицо Шульгина заостряется, - зовет нас на ужин к ним. В выходные.

Муж некоторое время молчит. Потом словно стряхивает напряжение. Кивает.

- Если хочешь, пойдем.

- А если не хочу, - хмыкаю.

Олег усмехается.

- Пойдем ненадолго. Надо поговорить. А на юбилее Гаврилова появимся впервые, как семья.

Хмурюсь, но сказать нечего. Он прав.

- Как мы будем вести себя? - делаю глоток чая. - У папы в гостях.

- Предлагаю вести себя адекватно, - Шульгин хмыкает и добавляет по существу, - как молодожены.

- То есть, как будто мы правда поженились?

- Не как будто, - отрезает, - или ты против? Скажешь им, что я один все провернул и не стал добиваться тебя? А теперь ты добиваешься развода?

Хмурюсь. Верчу в пальцах дольку чудесного шоколада. Даже в рот ее неохота класть под этот разговор.

- Нет, я не хочу такое говорить.

- Так и думал.

- И добиваюсь развода я именно с твоей стороны, - во мне просыпается вредность, - сама я могу хоть сейчас на него подать.

Трясу рукой с мобильным телефоном.

Шульгин качает головой.

- Ешь конфетку.

Ночевали мы снова в одной спальне. Олег молча лег на кровать, а я не стала прогонять. Хотя, может, не боялась бы больше… Но кто его знает? Зато замечательно выспалась.

Лере позвонила уже в обед, дала добро на ужин. Правда, пришлось его немного перенести.

На выходных Динка пригласила меня на девичник.