Софи выпустила его руку и двинулась к картине, вглядываясь в нее. Потом отступила назад, заставив пожилую пару уступить ей дорогу и даже не заметив их.

Макс вышел вперед, чтобы видеть ее лицо и улыбку, медленно расцветавшую на нем. В конце концов, Софи повернулась к нему, ее глаза светились удовольствием, но он подметил в них некоторую грусть.

– Я даже не представляла, что можно так писать! Он совершенно не признает условностей. Несправедливо держать его в такой тесноте. Здесь нет больше ничего подобного. Я понимаю, почему вы ее любите, – сказала Софи, и ее взгляд снова устремился на картину.

Простояв так довольно долго, Софи со вздохом повернулась, чтобы рассмотреть другие полотна. Она, казалось, даже не заметила, что Макс снова заставил ее взять его под руку. Все ее внимание было поглощено картинами. Как ни странно, Макса не задело, что Софи принимает его как нечто само собой разумеющееся. На ее лице читался такой восторг и благоговение, что ему было достаточно видеть это и отвечать на ее вопросы о художниках и картинах, которые она задавала все чаще по мере того, как они продолжали осмотр.

Когда они сделали по залу один круг, Макс повел ее по коридору в зал заседаний академии.

– Идемте, я хочу вам кое-что показать.

Обычно посетители не ходили в эту часть академии, но Софи наверняка хотелось бы увидеть аллегорические фрески Ангелики Кауфман, как из-за ее мастерства, так и из-за ее пола. Однако не успели они войти в комнату, как полный человек, беседовавший с группой мужчин и женщин, повернулся, заметив их, тут же издал громкий приветственный возглас и направился к ним.

– Вот черт, – с сожалением буркнул Макс. – Это приятель моего дяди и неутомимый сплетник. Если он начнет задавать вопросы, мы пропали. Подождите меня здесь, я постараюсь от него отделаться.

Он вышел вперед и, подхватив мужчину за локоть, отвел его в другую сторону. Оттуда до Софи донесся оживленный голос джентльмена:

– Макс, старина! Что ты здесь делаешь? Как Чарльз? Все еще развлекается с дамами в Венеции? Старый пройдоха!

Макс постарался максимально полно ответить на все вопросы относительно пребывания своего дядюшки в Италии и закончил разговор, пообещав напомнить ему о старом приятеле. Повернувшись назад, он обнаружил, что зал пуст.

– Ищешь ту хорошенькую мисс, с которой ты пришел? Она пошла во внутренние залы.

– Что? – воскликнул Макс и, даже не потрудившись попрощаться, направился к двери в другой стороне комнаты.

Чертова девица. Ее угораздило пойти в единственное место в академии, куда ей категорически не следовало ходить.

Он без труда обнаружил Софи, как только вошел в соседний зал. Она с интересом разглядывала теснившиеся на стенах картины и этюды с изображением обнаженной натуры.

– Ради всего святого, вам нельзя здесь находиться! – строго сказал Макс и, схватив ее за руку, потащил к двери.

– Почему?

– Почему? По-моему, это очевидно! Эта часть академии не предназначена для добропорядочных молодых дам.

Софи повернулась к нему и удивленно моргнула.

– Я знаю, что говорят люди, но мне кажется, это смешно, разве нет? Едва ли здесь есть что-то такое, чего женщина не видела раньше. Скорее этот зал не предназначен для добропорядочных молодых мужчин.

Максу пришлось приложить усилие, чтобы не засмеяться в ответ на такую оригинальную точку зрения. Эта девушка действительно была своеобразной до абсурда.

– И потом, я только что видела, как здесь прошли две хорошо одетые молодые женщины, – заметила она.

– Возможно, они хорошо одеты, но я сомневаюсь, что они добропорядочны.

– О! Вы хотите сказать, что они… женщины легкого поведения?