С точки зрения реальностей сегодняшнего дня такое прочтение представляется особенно актуальным. По аналогии с номенклатурой, принятой в точных науках, можно назвать теорию выдающегося российского ученого «М-Трактовкой» концепции «устойчивого развития». Приходится констатировать, что пока мировое сообщество прошло минимальную часть «долгого пути» от основополагающего конгресса по окружающей среде и развитию в Рио де Жанейро (1992) до реализации стратегии устойчивого развития цивилизации. Между тем, современные исследования продолжают подтверждать вероятность разрушительного исхода планетарного развития по модели экономической глобализации. В этом вопросе в последнее время наблюдаются как минимум две тревожные тенденции. Первая из них связана с тем, что в периоды экономических кризисов экологическая тематика всегда отступает на задний план, уступая место дискуссиям о необходимости возобновления экономического роста. Концепции такого рода, проповедуемые, например, МВФ и Всемирным банком связаны скорее с разрушением природной среды, а не с ритуально декларируемым «устойчивым развитием» в его ограниченном понимании. Более того, правительства зачастую отдают себе отчет в этом и прибегают к давлению на научно-исследовательские сообщества, занятые в области экологической прогностики. Темы защиты окружающей среды, особенно указывающие на опасности разрушения региональных экосистем, намеренно табуируются. Например, не так давно гражданское общество США сделало достоянием общественности факты цензуры по отношению к соответствующим исследованиям Федерального агентства по защите окружающей среды.[37] Если подобная практика имеет место в США, есть все основания предполагать аналогичные действия правительств в других индустриальных странах и, в не меньшей степени, в государствах «второго» и «третьего» мира, проходящих разные стадии технологической модернизации. Вторая тенденция отражает ослабление регулирующей роли государства в целом, а также перераспределение природоохранных компетенций в пользу транс – и субнациональных акторов. Такие организации намного сложнее привлечь к экологической ответственности, что связано как с мигрирующими производствами, так и с юридической «неуловимостью» реальных собственников, замаскированных за длинными списками номинальных владельцев. Связь экологической тематики с политическим развитием мировой системы очевидна. Прогностические модели неумолимо свидетельствуют о том, что в ближайшие десятилетия определяющее значение в истории общества будут играть его взаимоотношения с окружающей средой.[38] Именно они окажутся инициаторами разнообразных конфликтов, поскольку человечество подошло к «порогу допустимого», и разные цивилизации будут по-разному воспринимать природные ограничения и искать пути дальнейшего развития в условиях острейшей конкуренции. Кроме того, экономическая детерминанта экологического кризиса дополняется и усиливается другой – идеологической и политической.[39] В этом смысле экологические проблемы сопутствуют странам, придерживающимся рекомендаций МВФ и Всемирного банка, распространяющих идейно-политические установки моделей роста «любой ценой». Хорошо иллюстрирует взаимосвязь политического, социального, экологического и демографического факторов следующий пример. В условиях кризиса и нарастающего глобализационного неравенства бедные развивающиеся страны не ограничивают рост населения, рассчитывая на «демографические дивиденды в будущем». Последствия же могут быть противоположными. Перечислим лишь некоторые из них: эволюция возрастной структуры (демографический фактор), непропорциональная урбанизация, ухудшение качества окружающей среды (социологический, экологический факторы), подрыв социальной стабильности и массовая вертикальная миграция из «третьего» в «первый» мир (социологический, политический факторы) и, как следствие, – рост национализма и популизма в странах «первого мира» (политический фактор). Таким образом, сохраняется многовариантность развития мировой системы, которая пока имеет немного шансов быть охарактеризованной как «посткризисная». Финансово-экономический кризис 2008–2009 годов запустил процессы генерации и взаимной индукции новых кризисов, охватывающих большинство сфер общественных отношений. Нельзя исключать возможность переформатирования всей международно-политической системы на основе суммарных последствий «неизвестного множества» кризисов на разных уровнях глобальной политики. Теснейшая взаимозависимость кризисов и порождаемых ими рисков в глобальном сообществе является очевидной. Нужно, однако, помнить, что в истории человечества кризисы всегда были не только «исходом» всего устаревшего, но и эпохой новых возможностей.