– Допишите слова, – сказала англичанка, закрывая книгу, – и можете быть свободны. В домашнем задании нужно будет повторить правило, которое мы сегодня изучали.

После она попрощалась с нами, как настоящая королева, по-английски.

– Гудбай, – нестройными голосами ответили мы ей, тоже подражая чопорным иностранцам.

Большинство учеников засобирались домой. Благо они жили совсем рядом со школой, в соседних домах. Многих встречали из школы мамы и бабушки. Некоторые добирались домой сами, как, например, Мишка. Мне всегда было немного грустно, когда он уходил. А мы с Данилкой оставались на продлённую группу. С одной стороны, это было здорово, потому что с ним вместе делали домашнее задание. Но бывало, что мы начинали разговаривать и совсем забывали про уроки. И приходилось доделывать домашнее задание дома. Кроме нас на продлёнку оставались Айрат, Дилька, Яна и ещё семь-восемь ребят. В классе мы сразу разделялись на несколько групп. И каждый садился уже с тем, кто ему интересен. Я оставлял Дильку одну, к которой сразу присаживалась Яна, а сам в свою очередь плюхался на скамейку к Данилке. Он сидел на удобном месте, где можно было от души поболтать и вспомнить события, прошедшие за длинный день. Именно сейчас я, подцепив ранец за лямку, подошёл к парте Данилки, возле которого стоял и Мишка.

– Пока, Салават. До завтра.

– Пока, – я протянул ладонь для прощания.

– Пока, отличник, – подколол Данилка, шутливо хлопнув Мишку по плечу, – мы с Салаватом будем уроки делать. Не мешай нам. А ты разминай мозг. Может, завтра опять получишь «пятёрку».

– Завтра нет математики, – заметил я, – только в понедельник будет.

– Ага, – мечтательно проговорил Мишка, – завтра суббота. И всего один урок! А что нам задали по окружающему миру?

– Что-то про горы, пустыни и ветры, кажется? – Данилка вопросительно посмотрел на меня: – Там две странички надо прочитать, я точно помню. Я листал учебник.

– Чёрт его знает, – я поправил очки, – не помню.

В класс вошла Альбина Николаевна. Мишка ещё раз поднял руку в знак прощания, как президент по телевизору, и, поспешно взяв портфель, вышел из класса.

– Через пять минут выходим на улицу, – сказала учительница, – возьмите вещи и одевайтесь.

– Хорошо, что сегодня пятница, – сказал Данилка, надевая пуховик, – уроков много делать не надо. Можно отдохнуть.

– Ага, – согласно кивнул головой я, – на завтра всего один урок надо сделать.

– Ты взял учебник по окружающему миру?

– Ты что? Нет, конечно. Зачем я буду лишние книжки таскать? Мне делать, что ли, нечего? А ты принёс?

– Как будто мне охота таскать лишние учебники, – возмущённо ответил Данил, – я тоже дома оставил. Как уроки будем делать?

– Никак, – беззаботно сказал я, – дома сделаем. Там надо только прочитать текст и запомнить. Ничего сложного нет. Писать не надо.

– Кто оделся, выходим из класса, – зычным голосом скомандовала Альбина Николаевна.

Мы все переодевались в нашем классе, где в углу, за партами, был установлен огромный шкаф, в котором мы вешали одежду и кидали на пол пакеты с обувью. Такая традиция закрепилась с первого класса. Так решили взрослые, наверное, для нашей безопасности, оттого что внизу, на вешалке, всегда образовывались огромные очереди. И, видимо, в этих очередях нас, хилых четырёхклассников, могли затоптать могучие десятиклассники.

Я вышел на улицу и зажмурился от яркого солнца и блестящего снега.

– Ух ты! – прищурил глаза, следом вышедший за мной Данил. – Как светит! Ослепнуть можно.

Я слепил снежок и запустил в Данилку. Данил попытался увернуться, но не успел. Снежок, попав в плечо, рассыпался.