– По-моему, удачно оторвались. Без хвоста. – Сказал мне капитан, когда мы на огромной скорости неслись мимо плантаций, глотая пыль от несущегося впереди нас автомобиля прикрытия ГАЗ-66. Почти сразу тихо зазвучал зуммер радиостанции Р-105.

– Да, первый. Понял. Конец связи.– И чуть позже, но уже мне.– Черт накаркал. Разведка сообщает, что по морю нам наперерез идут бомберы.

– А это значит?

– Это значит, что будет ковровое бомбометание. Не очень приятно. Хотя напалмовые бомбы с Фантомов тоже не хорошо.

– Не накаркай.

– А что здесь каркать. Сам смотри.

– Черт! Второй! Второй! На четыре часа пара Т-28. Набирай скорость! Держись, старлей! Родео начинается. Надеюсь, игрушки позади нас не рванут.

– Нет. Там нечему взрываться.

– И то хорошо.

Самолеты на бреющем полете прошлись над нами. Убедились, что мы – это мы. Развернулись и стали заходить на боевое бомбометание.

– Хреново тем, что у этих истребителей – бомбардировщиков и ракеты, и бомбы, и пулеметы. Никогда не знаешь, чем вдарит на этот раз.

– А это все от задачи зависит. Если нужен груз – будут бить из пулемета. Если хотят уничтожить – сожгут напалмом.

– Значит, будут жечь. На хвосте никого нет.

– Точно. Давай машины в рассыпную.

– Второй, второй, готовься к бомбометанию. Уходи влево с дорого на поля. Действуй.

Только наши машины разъехались, как на нашем предполагаемом месте загремели взрывы, и заполыхали небоскребы огня – это взорвались напалмовые зажигательные бомбы. Убедившись в своей неудаче, американские летчики начали охоту за нами. Они разделились и стали играть с нами в игру на выбивание. Смотреть по телевизору, как фашистские самолеты расстреливали машины на дорогах, было как-то спокойнее. Нам не повезло. Рядом разорвалась бомба, и взрывной волной нас швырнуло далеко вперед.

Четыре трупа возле танка Дополнят утренний пейзаж.

Не знаю почему, но я очнулся, напевая эту песню про танкистов. Оглушенный, я с трудом встал на четвереньки. Смутно увидел уносящийся в даль ГАЗ-66. Хорошо хоть они спаслись. Надеюсь. Невдалеке заворочался капитан. В десятке метров от нас на боку лежал наш УАЗик. За ним метрах в пяти бушевало море огня. Нестерпимый жар чувствовался даже здесь. С моря заходила армада бомбардировщиков, и уходила туда, куда унеслись наши товарищи.

Все кто там был, получили увечья. Лишь только те, кто в гробу – ничего.

Опять хриплым голосом пропел я.

– Эй, капитан, живой, как посмотрю.

– А ты думал. Боевые пловцы – не сухопутные крысы. Мы погибаем только в море.

– И это хорошо. А то, как мне пришлось бы тащить эти ящики одному.

– Ну, ты загнул. Я – моряк, а не верблюд.

– И это правильно, потому как приказ есть приказ.

– Ё-мое. Но как мы дотащим все три?

– Понятия не имею. Но один ящик, по-моему, разбит.

– Хорошо бы.

Очевидно, мы достаточно долго лежали , так как бушующее пламя еще гудело, но жар уже был не такой. Действительно, два ящика были разбиты, и их содержимое было покорежено. Зато один ящик был совершенно цел. Посоветовавшись, мы швырнули два поломанных ящика в пламя, чтобы секреты нашей оборонной промышленности не стали достоянием американцев до того, как мы сами испытаем это в бою.

– Старлей, что думаешь? Предложения.

– Судя по карте, недалеко побережье залива. А там должны быть деревни или еще что-нибудь.

– Правильно думаешь. Где-то здесь должен быть рыбсовхоз. Если мы его не проскочили, конечно.

– Тихо. слышишь?

– Да. Нашим братишкам коврик стелят. Они думают, что эти ящики в большой машине. Простите, братишки.

– Война есть война. Здесь всегда кто-то гибнет за другого.

– Ты прав. Пошли. Минут через пятнадцать будет совсем темно, а идти еще далеко. Не будем терять времени.