Поговорить с матерью о девушке не было возможности. Я слишком устал с дороги, чтобы вести долгие разговоры, а мать и рада отложить все на неопределенное время. Сейчас, разглядывая темную панель дверного шкафа, прислушиваюсь к звукам квартиры. Интересно, девочка проснулась? Студентка? На личико – вчерашняя школьница, но я успел отметить приятные округлости фигурки, и, поймав себя на этом, чертыхнулся. Все, Смолов, крыша у тебя поехала от этой командировки, раз уже заглядываешься на юную барышню. Нужно созвониться с Лидой, встретиться. Лида терпеливо ждет, когда я созрею для создания семьи, а я все продолжаю делать вид, что ничего не понимаю. Однако даже такая терпеливая может однажды уйти в закат. Вздыхаю, пора уже возвращаться к себе домой, где ждет жена с горячим ужином, а не к матери, которая тоже накормит, но не скрасит мужское одиночество.

Пора вставать. Нужно будет заехать в офис, написать отчет по командировке, пообщаться с коллегами, узнать все новости предприятия. И получить следующее задание: я не собираюсь надолго задерживаться в Москве.

Выхожу из комнаты, слышу, как на кухне суетится мать, целенаправленно иду ванную комнату. Недовольно смотрю на поврежденный замок, нужно достать с балкона инструменты, пока я в городе, все починить, подкрутить. Смотрю в зеркало, провожу ладонью по бороде. М-да, в Новый год можно подрабатывать Дедом Морозом, спреем покрасив бороду в белый цвет. Хмыкаю, беру со стиральной машины свой несессер, достаю триммер. Укорачиваю бороду до щетины. Постричься стоит зайти к Лиде. Вот и повод для встречи, а там посмотрим по обстоятельствам.

Включаю воду в душе, пробую рукой температуру, раздеваюсь. Несколько минут просто стою под потоком горячей воды, чувствуя, как мышцы расслабляются, кожа распаривается. Еще один пункт из списка дел пока в столице: нужно позвонить Ваньке и напроситься в баню, заодно и пиво попьем, может, присоединится Сашка. Ванька и Сашка – школьные друганы, с которыми прошли и огонь, и воду, и медные трубы. Я знаю, что эти мужики никогда не подведут, в трудную минуту подставят свои крепкие плечи и не дадут упасть с высоты.

По привычке намыливаю голову мылом, и мыло сразу попадает в глаза. Отдергиваю занавеску, на ощупь ищу полотенце, где-то оно должно быть рядом.

– Ой! – слышу испуганное в дверях, разлепляю веки и вижу пунцовую вчерашнюю школьницу. Хватаю с крючка полотенце и прикрываюсь.

– Вышла! – рявкаю. От неожиданности, что девчонка увидела меня тут голого, голос звучит слишком громко. Она захлопывает дверь, я ругаюсь сквозь зубы, поспешно смывая с себя мыльную пену. Глухое раздражение клокочет внутри, как закипающая вода в кастрюле на плите. Но в первую очередь я сержусь на себя. Нужно было сначала сделать замок в ванной, а потом уже намыливаться.

– Ты бы не кричал на ребенка! – нападает на меня мать, едва я появляюсь на кухне. Удивленно смотрю в родное лицо, стараюсь не злиться в ответ. Мама – эмоциональный человек, вспыхнет и тут же погаснет. Это я могу долго все копить в себе, а потом сорваться, вспылить, извергнуть из себя все, что думаю, как давно спящий вулкан.

– Я не кричал.

– Я все слышала!

– Мам, я просто от неожиданности повысил голос. Согласись, впервые в доме находится кто-то посторонний, когда я приезжаю, – присаживаюсь на стул возле стола, подвигаю наполненную кружку с горячим кофе. Мама тут же перед носом ставит пышный омлет с поджаренными сосисками, грибами, помидорами.

– Спасибо, – беру вилку в руки, мать отворачивается к плите и печет оладушки.

– Скажи мне, мам, зачем ты пускаешь квартирантов? Тебе не хватает денег, что я присылаю? На что ты тратишь, если все платежки оплачиваются с моей карты. Может, ты хочешь поехать куда-то за границу? Скажи, я куплю тебе путевку. Или... – тут перестаю жевать, обеспокоенно смотрю на спину матери, пытаясь подметить в ней изменения с последней нашей встречи. На первый взгляд, все такая же: стройная, держит вес – привычка из прошлого, когда была актрисой театра, седых волос мне не увидеть, она подкрашивает их. Вчера ничего необычного в ее глазах не увидел. Выглядит прекрасно для своих лет.