Вот только…

Не по-людски. Мы и не совсем люди, но…

– Как ты потом все объясняешь?

– Да никак, не дано людям о таком помнить. Чудо, не иначе. Проснется потом рядом с машиной и ничего знать не будет.

Я кинул еще один взгляд на корову и на мужчину. Если он может исцелять…

– Валяй.

Бородач вновь не то запел, не то замычал низким, гортанным голосом. Синеватые нити магии вокруг него натянулись, перемешиваясь со стальными и какими-то еще, вызванными к жизни этим странным колдовством. В ночной темноте это было почти красивое зрелище, жаль, доступное лишь мне одному. Пение завораживало, несмотря на некоторую немелодичность, подчиняло своей странной непривычной гармоничности, обволакивало разум… И, по взгляду Петра – не только мой.

Пение ускорилось. Нити натянулись. Бородач шагнул к корове, еще живой, но спящей, и одним движением просунул руку сквозь ее бок. Сквозь кожу и мышцы, сквозь кости, вырывая сердце вовсе не физическим прикосновением. Песня взвилась, превратившись в крик, и нити вокруг вспыхнули, перемешиваясь. Сердце в руке бородача распалось, а что-то, вырвавшееся из него, потекло к мужчине на земле. Потекло, вливаясь с новыми протяжными нотами в его тело, и исчезло в миг, когда пение-мычание смолкло, и на поляне воцарилась тишина. Неприятная, липкая мерзость, до того невидимая, но ощутимая, насквозь пропитавшая тело мужчины в дорогом костюме, начала медленно, но верно распадаться и исчезать, растворяясь в окружающем мире.

Я лишь сейчас понял, что утратил контроль над своей магией – все ветки валялись на земле. Впрочем, кажется, бородач никуда и не собирался бежать, тяжело осев на землю.

Мужчина в костюме по-прежнему спал.

– Сейчас. Несколько минут, и я смогу идти, – бородач поднял на меня взгляд. – Позволь я на Димку гляну, он молодой, помочь хотел. Он не виноват в моих грехах. Полез в драку по глупости.

Петр вопросительно посмотрел на меня. Я кивнул. Не без ,облегчения, надо признать. Так-то пацан еще не очнулся.

Бородач, когда Петр положил рядом с ним связанного парня, провел кончиками пальцев по голове моей недавней жертвы. Нити чужой магии вновь вспыхнули вокруг – и исчезли, впитавшись в голову юноши.

– Хорошо вы его приложили. Но оклемается, я его от сотрясения мозга избавил. Отпустите его. Он никому ничего не расскажет.

Видимо, мой скептицизм ощутим, потому что бородач уточнил:

– Ну до сих пор же не сказал. Да и кто ему поверит, он тут в деревне за дурачка местного, – в этих словах была явная горечь.

– Как вам психиатры не поверили, Сергей?

– Откуда вы… Ладно, впрочем, что я спрашиваю. Да, не поверили. Я фельдшером не один год был, и как понял через много попыток, что недуги людские облегчать могу, решил по глупости рассказать всем. И с тех пор справку и имею. Пока понял, что врачам отвечать, не один год жизни потерял, да и жена моя и рада была меня сбагрить… А как вышел, то все равно не было никакой работы. Как узнавали об учете, так и метлой под зад. Ну я и решил, что коль никто мне не верит, то для себя буду использовать это. Деньги зарабатывать.

– И большие?

Что-то не видно по нему заработанного… А ведь это не первый случай, как минимум трех коров без сердец уже нашли.

– Ну тридцать, – почему-то смутился бородач. – Все-таки и Димке надо за помощь, и в кассу за корову-то павшую, а то уволят его еще, и за препарат, чтобы не дергалась животина и не боялась, тоже, да и чтоб на жизнь осталось.

– Тридцать… чего?

– Ну тысяч.

– Рублей?

Бородач кивнул.

– То есть ты хочешь сказать, что взялся исцелять человека от смертельной болезни за тридцать тысяч рублей?

Бородач вновь кивнул. А я с трудом подавил желание нервно рассмеяться от всей этой ситуации.