Уж что-что, а кормили здесь вкусно. А после сопровождения в виде горячительных напитков на душе и вовсе стало легко и приятно. Несмотря на то, что компания Рудиковых мне скорее не нравилась, чем вызывала позитив, я твердо решила не дать ничему и никому испортить сегодняшний вечер.

– Да как его завести-то? – пожала плечами Лапушина и отчего-то стрельнула глазами в сторону Сергея. – Все нормальные мужики разобраны еще щенками. А то, что иногда у меня романчики случаются, так это ерунда.

– С кем же они случаются, если всех разобрали? С ненормальными, что ли? – гоготнул Виталик. – Или с теми, у кого хозяйки есть?

Мда уж… Каких-то интеллигентных бесед, конечно, ждать мне не приходилось, но ведь не настолько же откровенно расспрашивать человека? Впрочем, Нину, кажется, этим было не смутить.

– С нормальными, с нормальными, – заверила она Рудикова. – А то, что их уже окольцевали – ерунда. Погуляют такие, а потом к супружьей юбке возвращаются, – заявила она и звонко расхохоталась.

Мои брови так и поползли наверх. Лапушина что, сейчас на голубом глазу призналась в том, что она спит с женатыми мужчинами?

– А ты что смотришь так, Лиль? – подбоченилась Нина. – Не переживай. Своих не трогаю.

Она весело рассмеялась и, что удивительно, все подхватили этот странный приступ веселья. Даже Сергей.

Натянуто улыбнувшись, я попросила мужа:

– Подлей мне вина, пожалуйста. Такое оно легкое… и на душе от него хорошо.

Виталик тут же приосанился.

– Сам делал. Но ты особо не налегай, Лиль. А то как вселится в тебя бес, не отмолим!

И снова все взорвались в громком приступе неуемной радости, от которой мне было не по себе. Все же, что ни говори, а компания мне эта была чужая. Хоть я и старалась изо всех сил не показывать, насколько некомфортно себя чувствую.

После ужина, когда я пересела в видавшее виды кресло-гамак, а Сергей, Виталик и Нина ушли в гостевую комнату, которую заняла Лапушина, чтобы посмотреть искрящую розетку, чувство, будто мне жутко неуютно, стало постепенно отступать.

Когда же Рудиков вернулся, озадачив меня тем, что оставил в доме моего мужа и Нину, я собралась было спросить, куда подевались эти двое, когда Виталик начал меня журить:

– Лиль, ну ты мужа-то чего не покормила даже? Не боишься, что окончательно сбежит? – пробасил он, устраиваясь напротив.

Я ненавидела эту тему. Когда наталкивалась на то, что женщина обязана своего мужчину чуть ли не из клюва потчевать, меня просто взрывало на атомы от возмущения.

– В смысле – не покормила? С ложечки? – не удержалась я от язвительного уточнения.

– Да хоть бы еды положила, вилку подала. В бокал подлила, – вступила тут же Людмила.

Она немного помедлила, прежде чем продолжить. Будто бы размышляла, стоит ли говорить о чем-то, или лучше воздержаться, но все же выдала:

– Не зря он от тебя к Нинке похаживает… ох не зря. Та Сережку с ног до головы облизывает, в прямом смысле этого слова.

Они оба так весело захохотали, словно ждали, что я присоединюсь к ним. А я сжалась, будто в преддверии удара. Что они несут? Куда похаживает мой муж?

– Ты смотри, смотри, – пихнула локтем мужа Рудикова, которая пересела поближе к супругу. – Поверила! Аж вся побледнела!

Они стали давиться хохотом, как две гиены, прибывшие пировать падалью. Сидели, гоготали, разве что слезы на глазах у них не выступили. А вот мне было не до смеха. Выпитое сыграло злую шутку, а перед мысленным взором промелькнули эпизоды общения Нины и Сергея. И мне стало казаться, что муж слишком много внимания уделял Лапушиной. Теперь я в этом уверилась так же, как в том, что завтра с утра наступит новый день.