Я смотрю на свою бывшую и думаю о том, что я был конченым идиотом, что в свое время повелся на ее сказки. И сейчас, слушая как она щебечет, я просто удивляюсь что когда-то всерьез воспринимал весь ее бред. И даже считал Юлю главной любовью своей жизни.

– Так вот что я хотел тебе сообщить, дорогая бывшая женушка, – иезуитски улыбаюсь. Оценив мой тон, Юлька притихает: – Или ты сейчас пишешь отказную от детей, или тебя ждет уголовное дело.

– Интересно за что? – хмыкает.

– Знаешь как говорят? Был бы человек, а статья всегда найдется, – откидываюсь на спинку стула, – Еще вчера ты могла на этом заработать. Но свои возможности ты упустила. Кстати не в первый раз. Так что сейчас у тебя есть шанс просто выйти сухой из воды. Потому что завтра мне уже будет плевать, что там станет с тобой и твоим беспутным мужем. Кстати, как там его многочисленные бизнесы?

– Зря ты думаешь что я на это поведусь, – подается вперед, – Это мои дети. И я имею право всегда, в любой момент времени к ним вернуться. Чуешь? И все твои угрозы ни к чему не приведут. А еще у тебя нет ни одного шанса лишить меня родительских прав. Любой суд встанет на мою сторону! Но у тебя есть еще шанс со мной сойтись. Да, Паша, я тебя прощаю за грубость.

У меня аж рот открывается от такой наглости. Но что самое прекрасное в нашем разговоре, она ничего не спрашивает про детей, ей плевать как они. А с другой стороны, чего удивляться, если Юлька никогда не планировала их выращивать.

– Сойтись с тобой?! Да ты фантазерка.

– Это ты оторвался от реальности! Кто тебя любил кроме меня! У тебя даже постоянной женщины нет! Короче! Если ты не согласишься на мое предложение, а еще, к тому же, будешь мне угрожать, то очень быстро обо всем пожалеешь, – она говорит об этом так уверенно, что я немного теряюсь. У меня нет представления как Юлька может мне навредить. У нее попросту нет рычагов на меня. Никаких. Поэтому я лишь смеюсь на ее слова:

– Иди домой. У тебя есть сутки чтобы написать отказ. Не будешь знать как, позвонишь моему юристу. Но с тобой мы больше видеться не будем, – я поднимаюсь с места и, подумав, добавляю: – ты не мать детям, а обычный инкубатор.

Как уже мне объяснили позже, характер двойняшек крайне шебутной. И тем удивительнее, что я этого не замечаю. Они не капризничают, не кричат, а все пытки с палочками и специальными инструментами переносят стоически. И даже скороговорки учат. Хотя это самая нелюбимая часть занятия.

Обычно уроки проходят так. Когда няня приводит малышей ко мне, Роза и Рома громко здороваются, после чего устраиваются поудобнее и сидят относительно тихо, слушая меня с придыханием. С этого момента присутствие няни не требуется, поэтому во время занятий она идет пообедать. Благо в нашем Центре есть хорошая столовая с диетической кухней. Я и сама там обожаю перекусить щучьими котлетками.

Первые минут десять дети обращаются ко мне Кшения Флавимивна. Но потом, когда они осознают, что няня точно ушла, я слышу робкое «мама». И хоть тресни, «мама» и все тут. Но почему? Они сироты? Директор ничего не говорила об этом, скорее всего вряд ли знает. Да и не должно нас это интересовать, мы же занимаемся обучением и исправлением речи, а не психологией. Хотя штатный психолог конечно есть, на всякий случай.

Однажды, когда я очередной раз слышу «мама» в свой адрес, мое любопытство побеждает здравый смысл. И я аккуратно спрашиваю:

– Где ваша мама?

На что Роза, растерянно пожав худенькими плечиками, отвечает:

– Ты. Ты не помнис?

Выходит что они и правда думают что я потерянная и счастливо найденная мама. Главное чтобы их отец не был об этом в курсе… А то прощай работа. К тому же вдруг мама все-таки есть?