Школа, которой какое-то СМУ пыталось сделать косметический ремонт, встречала своих учеников опутанная лесами, с кучами строительного мусора и битого кирпича. Девчонки презрительно поморщились, мальчишки радостно загалдели: для одних стройка – грязь и пыль, для других – подручные материалы для всевозможных поделок.

После праздничной линейки, кое-как растасовав по классам своих, жужжащих, как шмели, учеников, преподаватели закрыли двери, и начались уроки.

На уроке истории восьмой «Б» ожидал сюрприз.

– Сегодня мы, согласно учебному плану, идем в музей, – сказала Евгения Арнольдовна.

Девочки скромно промолчали, не представляя пока, что им принесет данное мероприятие, пацаны же начали радостно шуметь – не музей их вдохновил, а возможность покинуть класс на законных основаниях.

Музей находился в центре города и представляло собой громоздкое, как первый английский танк, и мрачное, как камикадзе перед заданием, сооружение. Если бы у этого здания была душа, то она была бы холодной и унылой, как у кладбищенского сторожа.

В музей Гош и его друзья попали впервые, и, надо сказать, он произвел на них впечатление. Некое чувство сопричастности, возникающее при посещении секретных лабораторий, космодромов и тайных игорных домов, было для ребят в новинку и потому понравилось.

Все эти залы с хранящимися под стеклом полуистлевшими предметами, посланцами прошедших веков, напоминали стол находок, только наоборот – вещи потеряли хозяев и потеряли, к сожалению, навсегда.

Для человека, обладающего более-менее развитым воображением, посещение музея сродни поездке в машине времени. Тишина и помпезность, тематическая направленность, реалистичность компоновки предметов, все это способствует погружению в седые глубины прошедших веков.

Здесь острее, чем на кладбище, понимаешь, как мимолетно бытие и тленно все сущее.

После зала рабовладельческого строя школьники попали в атмосферу средних веков. Гош немного отстал от класса и стал с интересом рассматривать чучела немецких рыцарей.

Неизвестно как оказавшаяся рядом Евгения Арнольдовна громким шепотом вернула его к действительности:

– Перов, ты почему записи не ведешь? У нас же контрольная по этой теме будет. Немедленно начинай писать!

«Запарила!», – подумал Гош и нехотя достал из папки тетрадь. Потом полез во внутренний карман за ручкой, которую он всегда старался спрятать подальше – она у него была особенная. Он ее выменял на октябрятский значок у итальянского моряка с сухогруза, стоящего в нефтяной гавани. В верхней части ручки было фото красивой женщины в купальнике. Если ручку перевернуть, то купальник медленно сползал, и на суд зрителя являлось великолепное молодое тело современной Евы.

Пока Гош производил свои манипуляции, экскурсовод, ученики и Евгения Арнольдовна уже перешли в зал капитализма.

Достав ручку, Гош приготовился писать, но тут произошло событие настолько необычное, неожиданное, не укладывающееся ни в какие рамки, как тригонометрия в представления папуаса, что мы вынуждены прервать на время описание жизненных коллизий советского пионера и переключиться на времена значительно более ранние…

В давние-давние времена стонала и мучилась Русь под татаро-монгольским игом? Достал ее азиатский рэкет по самое «немогу». А тут еще немцы какие-то с Запада поперли. Но с татарами да монголами еще хоть как-то договориться можно было, дань заплатить, ярлык там получить, то да се, а этих оборзевших арийских отморозков гнать надо было однозначно. Возник сразу же вопрос: «Как?» Они ведь, не в пример коннице кочевников, все в железо одеты с ног до головы, словно роботы еще неизобретенные. Решали, решали и решили (благо, зима на дворе была): заманить супостата на Чудское озеро, на лед подпиленный, а там, глядишь, будет ракам подкормка на долгие годы.