И даже бесстыдную голость платана;
Магнолии цвет, красоту кроны граба
И долгую, долгую жизнь баобаба.
С богатством таким и открытой душой
Желаем до свадьбы дожить золотой.
Пусть места не будет печальной картине,
Как в песне о дубе и тонкой рябине.
8. На Мертвом море
Чтобы жить долго бодрым, здоровым,
Предпочитаем мы отдых в движенье,
Лыжи, коньки, танцы – вальс, басанова,
Бег со скакалкой, со склонов скольженье.
Но как манит нас и отдых пассивный,
Где – нибудь около Мёртвого моря,
В час, когда солнце не шпарит активно,
В тёплом песке исцелим наши хвори.
Мёртвое море – то царствие Соли,
В нём для живого сокрыта опасность,
Каждый плывущий там в странной неволе,
Тело его уж ему неподвластно.
Не порезвиться на водной нам глади,
И не обрызнешь там в шутку соседа,
Силы лишённый и с телом в разладе,
Ты – подтверждение для Архимеда.
Море неспешно колышется в зное,
Пенится гневно, коль схватка с Хамсином,
Но ветер сломлен – и вновь всё спокойно,
Там, где недавно лишь волны бесились.
Религиозный и рядом с ним светский,
Разноязычье привычно звучит,
Русский, английский, румынский, немецкий,
Больше арабский, немного – иврит.
II. Искусство
Искусство, как жизнь,
слабым не по плечу.
Александр Блок
Стихи Беллы Фишелевой 2017 года
Бог и природа свободу дают,
К творчеству склонны лишь вольные души.
1. Вновь Пушкин
И солнце, и мороз – московская картина,
И средней полосы блистательный каприз,
И терпкие плоды пылающей рябины —
Беседки дачной и чудной, и дивный фриз.
Нежданная краса дивит нас и пленяет,
Свободные мечтанья плещут, как прибой.
О новизне хлопочет жизнь и обольщает,
И, как всегда, мы за иллюзии горой.
Мечты безумные! Их грозны воплощенья!
Корпускула с волной – в мгновении одном!
В противоречьях мир и мудрецов сужденья:
Иль времена круты, иль пир чумы кругом.
Но есть мороз и солнце – день навек чудесен!
Слова поэта и природы дар слились,
А ритм стихов летит, как строй крылатых песен,
И в бесконечность… Пушкин видел даль и высь.
2. Ваза, или гибель красоты
Японской вазы тонкая работа,
Что вторит облику цветов живых.
Цветы воскресли будто! Помнят что – то?
Звучанье слышу шёпота двоих:
Страдают, видно, от большой заботы…
Две орхидеи! Чудится, что плачут…
О детях малых, с кем разлучены?
Из гнёзд их вырвали: злодеи алчут
Богатств? И жертвы не отомщены?
Здесь торгаши всесильны? Их удача?
О, да! Цветами, видимо, торговля…
Живой, неповторимой красотой!
Нет для цветов ни солнца, ни приволья:
Им смерть – под равнодушия волной
И под жестокой, хваткою рукой.
А на роскошной остаются вазе!
Но только чутким хрупкую сберечь!
Чудак найдётся добрый – он в экстазе,
О духа высоте затеяв речь,
Вдруг с пьедестала вазу вдребезги!
Как с плеч…
3. Возвращение музыканта
Баллада
Был тёплый май, и гроздья налились сирени,
От яблонь свет струился белый, с серебром,
Ночами – соловьиное он слушал пенье
И в роще воды, бьющие во тьме ключом.
Но музыканту показалось: май – прощальный.
В раздумьях мысли о прошедшем душу жгли,
И голос чудился ему исповедальный,
И будто все сады на свете отцвели.
Он не признал событья, что в стране случились —
И беспредельное отчаянье в груди!
Разлуки планы неожиданно явились —
Но всё кричал, как заклинанье: «Погоди!»
Он исполнитель – пианист из величайших
И странствующий музыкант, но замолчал:
И Бога гений слышал – дал обет строжайший
Молчать… В стране далёкой он нашёл причал…
Тоска по родине… Изгнанье – добровольно.
Но жаждал сочинять, борясь с самим собой…
А вдохновение? Летит непроизвольно!
Запели голоса, и нет борьбы с судьбой!
И расцвели сады на белом свете —
Раздолье песенное понеслось… И вдаль —
В Россию! Ждал: что родина ответит? —
Пронзающая русских слышалась печаль.