– Да вот девушка на физре получила мячом по голове.

– Молодой человек, выйдите!

Я облегченно вздыхаю и открываю глаза.

– Со мной все в порядке, голова только гудит.

– Тошноты нет?

– Нет.

– Полежи немного, я понаблюдаю. Хочешь, отцу позвоню?

– Нет, что вы!

Медсестра закрывает меня ширмой. Наконец-то я одна и в тишине! Лежу, прислушиваюсь к звукам. Вот кто-то входит в медпункт, просовывает руку за ширму и кидает на кушетку мою сумку.

– Кто это? – сажусь, выглядываю, но вижу только закрывающуюся дверь. – Спасибо!

Доходит до доброго самаритянина моя благодарность или нет, не знаю, просто вытаскиваю мобильник и свапаю по экрану.

И точно!

Не зря мне казалось, что слишком много восторженных возгласов. Кто-то протащил телефон на физру, сфотографировал, как Сашка нес меня на руках, и выложил в школьный чат. А от комментариев вообще можно сойти с ума.

– Какая парочка!

– Сашка-няшка!

– Не думала, что он такой крутой!

– Сашок, возьми меня на ручки.

И куча сердечек.

– Они встречаются?

– А как же Влад?

– Они же с Полиной расстались.

– У Сашки такое тело, закачаешься!

– Ага. Ему можно в модели податься.

– Зачем? Его ждет спортивная карьера.

И ни слова обо мне, со злостью свапаю по экрану, убирая этот девчачий гвалт.

Вскакиваю с кушетки и несусь к двери. Меня немного пошатывает, но в целом все нормально. Выхожу из медблока, и на меня сразу набрасываются Влад и Ритка.

– Как ты? Больно?

– А Сашка каков? Нет, меня Владик тоже бы понес, если бы так случилось, – воркует Рита. – Правда, котик?

– Да, зайка.

Чувствую, что меня сейчас стошнит от сладкой патоки, льющейся сплошным потоком.

– Я домой!

Хватаю сумку и выбегаю из класса.

На следующий день стараюсь улыбаться, но получается плохо. Кажется, будто все одноклассники знают, как я разглядывала пресс Макарова. Этот недоумок наверняка уже похвастался.

Но в школе все, как обычно: Влад милуется с Риткой, Оганесян хохмит и сыплет анекдотами, Светка достает Пашку. И я только вздрагиваю на каждый хлопок дверью.

Макаров влетает в класс всегда перед звонком: несколько раз в неделю ходит по утрам в бассейн. Он идет от двери к своему месту, распространяя в воздухе запах шампуня, а мне кажется, будто плывет по воздуху, медленно, плавно, взмахивая руками и улыбаясь так ослепительно, что у меня щемит где-то в груди.

Взгляд невольно опускаю к его животу, обтянутому белой рубашкой. И тут же отчаянно трясу головой, может, и правда сотрясение получила, раз теперь у меня еще и галлюцинации.

Сашка плюхается на стул сзади.

– Развонялся тут! – ворчу под нос.

– Ты чего, вкусно пахнет, – удивляется Ритка.

– Вот и нюхай!

– Поль, дай учебник, – Сашка тычет ручкой в спину.

– Отвали!

– Да что с тобой? Не с той ноги встала?

– Ага.

Злюсь на него, на себя, на весь мир. Уроки почти не слушаю. Что-то случилось с моим зрением. Я вдруг начала замечать разные мелочи. У Ритки в уголках верхней губы есть волоски, хочется дернуть за них.

Отворачиваюсь и сразу ловлю взглядом ногу Пашки. Он снял кроссовок, и голый палец торчит из дырки носка. Мне уже дурно, смотрю в сторону, а там красный прыщик на носу Насти.

Точно, надо провериться. Почему я вижу всех без фильтров и только Макарова иначе? Украдкой кошусь на него, и будто ветер летит в лицо. Сашка сидит, крутит в пальцах карандаш, а синий взгляд такой томный, такой задумчивый, что я уплываю.

– Чего уставилась, Зарека? – обухом по голове доносится вопрос.

– Я? Нужен ты мне!

– А чо, метр девяноста красоты и силы, – смеется Сашка, и милые ямочки мелькают на щеках.

– Отвали!

Черт! Черт! Черт! Неужели я на него смотрела? Вот идиотка! Скорее бы эти три дня между праздниками закончились!