– Все люди на земле стремятся прожить хоть на один день дольше. Мы понимали, что нас ждет, если попадем в лапы к Дейрдре. Так что я не осуждаю их.

– Значит, вы тоже кинулись в бега?

– Кинулась. Из-за меня Данмор со своими вирранами оставил деревню в покое, и я водила их за собой по лесам примерно неделю.

Куин вскинул брови.

– Неделю? Впечатляет.

– Я очень хорошо знала эти места, только и всего. Если бы мне удалось ускользнуть от них, вот это впечатлило бы.

– Вы не сумели бы этого сделать, Маркейл. Они нашли вас с помощью магии.

– Я знаю.

– Что произошло, когда вас привезли сюда?

Маркейл глубоко вздохнула.

– Меня тут же приволокли к Дейрдре. Ей было известно, что в моей голове спрятано заклинание, но она даже не попыталась вытащить его. Почему?

– Наверное, потому что побоялась.

– Мне в это не верится.

Куин повернулся к ней лицом.

– Ей трудно отказать в сообразительности, иначе она не обладала бы сейчас такой мощью. Я думаю, ей стало известно, что вас нельзя убивать, потому что тогда невозможно будет добраться до заклинания.

– Как она узнала?

– С помощь черной магии.

Маркейл покачала головой.

– Я жрица, и мне известно, насколько магия может быть сильна. Но тут должно быть что-то еще…

– Вам известна магия маи, и вы совершенно не имеете представления о магии драу. Они намного сильнее вас. Учитывая то, сколько Дейрдре прожила, и мощь, которую она накопила… Возможности ее магии практически безграничны.

– Если так, тогда почему она до сих пор не схватила ваших братьев?

Куин снова усмехнулся. Она быстро соображает.

– Наверное, по той же самой причине, почему ей потребовалось три века, чтобы захватить меня в плен.

– Что за причина?

– Мы с ней бились не на жизнь, а на смерть.

Маркейл улыбнулась, и Куин затаил дыхание. Ему вообще нельзя смотреть на нее. В ней столько душевной и телесной чистоты, что он не мог поверить – неужели она сейчас здесь, сидит рядом с ним?

Куину расхотелось говорить о Дейрдре. Он коснулся косички, которая упала Маркейл на грудь.

– Зачем вы так заплетаете косы?

– Тот, кто владеет заклинанием, носит волосы, заплетенные подобным образом. Это обычай, которого в моей семье придерживаются с тех времен, когда римляне ушли из Британии.

Он оценил великолепие ее волос, волнами спадавших за спину и спускавшихся почти до бедер. Ему вдруг захотелось погрузить в них руки.

– Мне очень нравится, – сказал он.

– А ваш обруч? Это тоже дань обычаям предков?

– Именно. В нашем клане семья вождя всегда носила обруч. Животных, которые украсили наши с братьями обручи, нам выбрала мать.

Напряженно выпрямившись, Куин смотрел, как она проводит пальцем по волчьей голове на его обруче. Кровь быстрее помчалась по жилам. От случайного прикосновения к его груди Куина кинуло в жар.

– Красиво. Мне кажется, волк очень подходит вам.

– Вы уверены? Вам ведь ничего не известно обо мне.

Она пожала плечами, слегка придвинулась к нему, чтобы лучше рассмотреть обруч. Для него это было сплошной мукой – вдыхать ее запах, ощущать ее близость.

– Может, и так, – сказала Маркейл. – А может, и нет. Тем не менее мне известно, что волк красивое и умное создание. В вас тоже есть эти черты.

Куин схватился за хлеб, чтобы не сжать ее в объятиях. Он так давно не целовал женщину, что даже забыл, каково это. Но ему страшно хотелось узнать вкус ее губ, утонуть в исходившем от нее аромате солнца и дождя, кожей ощутить шелк ее волос, почувствовать, как ее обнаженное тело прижимается к нему.

Неожиданно Маркейл отодвинулась и опустила руки.

– А у ваших братьев? Какие у них животные на обручах?

Куин открыл рот и не выдавил ни звука. Пришлось сначала прочистить горло.