Через полчаса ко мне заглянул Гор.

– Лола, знатное представление ты устроила, – он сел рядом со мной, тут же в комнату прошмыгнули домовые. Они всё и всегда знали.

– Жаркий спор был между Медянкой и Паулом. Представляешь, он согласился на условия гномихи. Двести золотых за тебя. Так та не ответила согласием, а сказала, что подумает, наверно, из вредности, помня несостоявшиеся смотрины, – прошептал Чёрные кисточки, поглаживая меня по руке.

– А минут через пять, как ушёл соискатель на твою руку и сердце пришёл Дормидонт. Выспросил всё про Паула и предложил такие же условия. И что самое интересное, она с него попросила двести один золотой, тот ни в какую. У меня сложилось впечатление, что он не хочет жениться, а по какой-то причине желает насолить Паулу, – прошептал Рыжие кисточки.

– Медянка сказала, что есть ещё один жених. Оборотень, – я внимательно смотрела на домовых, но те лишь пожали плечами.

– Возможно, с ним гномиха договаривалась не в стенах таверны. Мы такого не слышали.

– Значит, поступим так! – я наклонилась к своим друзьям.

Я вновь запереживала, так как не получилось улизнуть с кухни, и на обмен «соус-деньги» отправился Гор с домовыми. Три братца после того, как я им дала имена, стали ещё сильнее и могли левитировать предметы.

Рыжие кисточки получил имя Рома, Чёрные кисточки – Опал, а Белые кисточки – Карбон, которого я часто называла Карби.

– Ох, сегодня было жарко, – довольная Медянка вернулась из зала на кухню. Последний довольный клиент отбыл восвояси. Вот твои чаевые, – тётушка высыпала в большую тарелку приличную горсть монет.

Я перевела удивлённый взгляд с денег на Медянку. Неужели отдаст мне все деньги?

– Спасибо, – произнесла, не веря своим глазам.

– Так, не торопись. Это за твой завтрак, обед, ужин, за то, что спишь в моём доме. Так, это за продукты, которыми ты утром накормила домовых, это за воду, которой ты умывалась, – монетки одна за другой исчезали в широкой ладони гномихи. – Кажется, ничего не забыла, оставшееся тебе. Думаю, что справедливый делёж, – я посмотрела на три медяка. – Ох, совсем запамятовала. А как же мои нервы, которые ты треплешь каждый день.

Всё, в тарелке осталась одна монета. Как же мне хотелось швырнуть её под ноги тётки с криком: «А это за завтрашние нервы!», но я сдержалась и, улыбаясь, забрала монетку.

– Совершенно справедливо, тётушка. Я пойду отдыхать? Уж очень устала сегодня, – и я не лукавила. – Медянка как с цепи сорвалась, после нашего разговора дала мне волю, и я готовила, готовила, и готовила не покладая рук. Но не то, что мне хотелось, а лишь то, на что хватало продуктов. Пюре, которое ели лишь малые дети, да, с ним я промахнулась, в магическом мире все с крепкими зубами, всем подавай мяса, можно и картофель, но отварной или жареный. И мою, якобы «детскую кашку» размазывали по тарелкам, а вот мясные котлеты с чесночно-луковым соусом в один присест исчезали во рту. Любит местный народ поострее.

Медянка поворчала, что я перевела продукты, это она про картофель, но на моё замечание, что посетители с удовольствием платят и за пюре, и за котлету, странно успокоившись, наверно, решив, что не всё мне удаётся вкусно приготовить, сказала, что остатки отнесёт свиньям. Аромат, окутывавший таверну, привлекал народ, и я смогла освободиться лишь поздним вечером.

В этот раз соуса у нас получилось сделать в два раза больше и я очень переживала, захочет ли глава троллей платить за всё. А ещё Гор должен попросить об одолжении.

Только бы согласился.

Я решила сыграть на самолюбии Медянки. Если всё пойдёт по моему плану, то на днях в таверну придут тролли с баночкой своего острейшего соуса, который понятно кто приготовил и отдал троллям бесплатно, для исполнения плана и с умоляющими взглядами попросят Медянку приготовить мясо или курицу с этим прекрасным, острейшим лакомством. Но именно хозяйка таверны должна приготовить, так как её кулинарные способности превзойти никто не сможет.