Мысли быстро носились в усталой голове, а ноги непослушно и медленно брели вперед. Рядом оказалось заведение с загадочным названием «Галатея».

«Слава Богу, не «Даная»! – пронеслось в голове. «А какая разница, где быть в одиночестве?»

– Мне хлеб, банку «Кильки в томате» и пива, дешевого. А когда расправлюсь со всем этим, то несите бутылку «Мартини». Спасибо.

– ХМ, хорошо…

– Привет! Аля, моя загадочная знакомая. Я Лен, помнишь меня?

– Да, помню. А что ты тут?… Привет! Присядешь?

– Думал, ты не предложишь. Ты унеслась быстрее ветра. А присяду с особым удовольствием: тут больше нет свободных мест.

– Да? Я и не заметила, что тут людно.

– Еще бы! Ты же вошла как в тумане, зато первая присела за столик, который был объектом долгого спора между вон теми ребятами. А я сказал, что мы с тобой этот столик уже заказали, но я сомневался в том, что ты придешь. И знаешь, пока мне не дали в морду, сделай вид, что рада мне.

– Даже делать не придется. Я, правда, рада. Совсем не хотелось быть одной.

– Вот и здорово. А ты на шоу или поесть потрясающей солянки?

– Чего?

– Только не говори, что попала совершенно случайно в самое модное место для тех, кто любит джаз и хорошо питаться!

– Случайно…

– Ваш заказ: «Килька» в банке, буханка черного хлеба и пиво. Это все пока? – официант огласил список.

– Да, спасибо.

– Аля, если ты хотела произвести фурор, ты его произвела. Тут могут в течение часа привезти устриц из Парижа, но заказать банку кильки из соседнего гастронома…

– Так устрицы проще? А что дешевле?

– Если у тебя нет денег, можно, я угощу тебя, с удовольствием?

– Нет, спасибочки. Я как раз одно «удовольствие» из своего прошлого сегодня собираюсь «залить».

– Этим пивом?

– Какое «удовольствие», такое и пиво. Будешь?

– Я… подумаю. Официант! Кофе «Гавайский»!

– Эй, что, совсем все плохо? – спросил Лен не совсем трезвую Алю, которая после дешевого пива практически самостоятельно приговорила бутылочку «Мартини».

– Нет… но еще обязательно будет.

– Будет, будет, если ты срочно не съешь что-нибудь. Будешь салат?

– Нет! Мне позволена только «Килька»!

– Я знаю культурные традиции многих стран и верований, но вот обета «килько-съедения» не припомню.

– Не издевайся. Давай выпьем за человеческую глупость.

– С удовольствием. А ты самокритична.

– Спасибо. Брр… Ты о чем?

– Если ты не начнешь говорить, я почувствую себя обманутой девой: я стал частью трагичной истории, видимо любви, но никак не могу понять ее смысл. А килька меня окончательно интригует. Говори!

– О чем? О том, как над глупой девочкой подшутила лысая сволочь?

– Он был лысым?

– Кто?

– Сволочь, конечно!

– Какая?

– Ясно. Толку от тебя уже никакого. Ты хоть музыку еще воспринимаешь? Или все? А то джаз лечит от депрессии.

– Мммм…

– Ага. А живешь ты где?

И еще примерно на три уточняющих вопроса Лен получил столь же внятные ответы. Ясно было одно: она пьяна и хороша собой. А о таких потом показывают сюжеты в криминальной хронике. Он отвел ее в туалет заведения: только там он смог обыскать ее карманы без ненужных вопросов слишком внимательного персонала. В карманах оказались деньги и удостоверение журналиста на имя Алины Розговой. Адреса или еще чего конкретного не было. Лен умыл девушку, после чего позаботился о ее внешнем виде: вытер излишки косметики с лица и слегка подкрасил губы найденной в ее кармане помадой.

«Симпатичная», – мелькнуло в голове.

По возвращении за столик Лен снова пытался разговорить спутницу. Эффект был тот же – он отсутствовал. Аккуратно, ненавязчиво он достал ее сумочку, открыл и ужаснулся: диктофон, фотоаппарат, батарейки, микрофон и еще какие-то причиндалы. Чего-либо, указывающего на место проживания Али он не обнаружил. Зато окончательно убедился в том, что оставлять ее нельзя. «Ладно, придется немного разочаровать маму».