Его голос звучал почти гипнотически. Марина резко отодвинула стул, и ее ноги проехались по каменному полу.

– Прекратите! – воскликнула она. – У вас слишком разыгралось воображение. – Она стояла, в упор глядя на своего собеседника. Лицо ее было бледным и напряженным.

– О боже, – мягко произнес Карлос. – Я не хотел вас обидеть.

– Полагаю, мы с вами чересчур заговорились, – негромко произнесла Марина. – Пора уходить.

– Вы ничего не добьетесь, если попытаетесь бежать.

– Пора уходить, – повторила Марина. Не дождавшись ответа, она прошла с балкона в ресторан, оттуда через небольшой зал и направилась вниз по лестнице.

В висках у нее пульсировала кровь. Внезапно Марина ощутила странный прилив гнева. «Как он посмел?» – спрашивала она себя. Она знала, что Карлос безошибочно нажал на больной нерв, и не могла отрицать, что он сказал правду. «Я должна вернуться в гостиницу; нет смысла видеться с ним снова», – сказала она себе, но, даже думая об этом, знала, что это невозможно. В глубине души она прекрасно понимала, что не может убежать от Карлоса – по крайней мере, не сейчас.

– Вы счастливы? – тихо спросил Карлос, и Марина улыбнулась. Она не удивилась, потому что в этот момент думала о том, как она счастлива. Она привыкла к тому, что он читал ее мысли и предугадывал слова. Еще ни разу в жизни ей не приходилось встречать человека, который был бы так проницателен, так тонко чувствовал каждое ее настроение. Для Марины это были два дня почти безоблачного счастья.

Карлос показал ей Лисабон – церковь Богоматери, величественный собор в Белеме. Они взяли машину и поехали за город посмотреть на пустые дворцы, где когда-то в роскоши и великолепии правили португальские короли. Вначале Марина удивлялась, как много знает Карлос об истории этой страны, однако постепенно привыкла к тому, что он обладал обширными познаниями почти во всех областях – истории, архитектуре, даже в геологии. И оттого, что ей нравилось слушать, как он что-нибудь рассказывает своим мягким голосом, время пролетало незаметно.

Заканчивался второй день их знакомства. Они сидели в маленьком ночном клубе недалеко от Альта-Вера, слушая по радио странную, полную меланхолии музыку.

– Кажется, что эту музыку просто не вынести, сердце разрывается, такая она печальная, – сказала Марина, – но затем начинаешь замечать, что есть в ней странное очарование. Хочется слушать еще и еще.

– Именно так португальцы видят любовь, – ответил Карлос.

– Наверное, им нравится страдать, – прокомментировала Марина.

– Не то чтобы страдать, – возразил он, – но любовь всегда должна быть серьезной.

Это был не тот ответ, которого она ожидала. Это был не тот ответ, который дал бы кто-нибудь из людей ее круга в Лондоне, ведь мужчины вроде Виктора неизменно искали развлечений. Им всегда нравилось, чтобы их кто-нибудь забавлял, серьезные же чувства были им скучны.

– Что именно вы имеете в виду под «серьезной»? – с любопытством спросила она.

– Я имею в виду, – ответил Карлос, – что настоящая любовь между мужчиной и женщиной не может быть чем-то тихим, спокойным – портретом невыразительных эмоций, написанным в приглушенных тонах. Она должна быть сильной, бурной, пламенной, сметающей все на своем пути; чувством, которому невозможно противостоять.

– Интересно, а такая любовь вообще существует? – спросила Марина. – Мне никогда не приходилось испытывать ничего подобного.

– Я это вижу, – ответил он.

– Видите? – удивилась она.

– А вы как думали? Я вижу это по вашему лицу, вашим глазам, движению ваших губ. Вы – спящая красавица, которую еще не разбудили; цветок, который еще не распустился.