– Неужели, – со всей чувственностью, на которую была способна, спросила его Лизбет, – неужели вы и теперь будете утверждать, что не чувствуете того же, что и я? Теперь, когда не только вы, но и я не принимаю сыворотку правды?

Гилберт, определив манипуляцию, резко отстранил Лизбет от себя и встал с дивана.

– Я ничего не чувствую, мисс Лизбет. Смешно с вашей стороны разыгрывать эту карту.

Но Лизбет снова почувствовала его обман.

– Неважно, что вы скажете сейчас, мистер Гилберт. Я не верю ни единому вашему слову. Главное для меня то, что вы знаете, что я права. Поэтому довольно лжи. Ответьте лучше на другой вопрос, раз оказались в моих апартаментах. Вы вообще верите в любовь?

– Мисс Лизбет, вы говорите о любви в рамках собственных представлений, сформировавшихся благодаря вашему возрасту, полу и социальному кругу. Та любовь, в которую верите вы, и та любовь, в которую, возможно, верю я, – два разных понятия, и это необходимо учитывать. Но если говорить серьезно, то для человека, выбравшего мою профессию, любовь не имеет смысла – она только мешает и отвлекает от достижения глобальной цели. Мы, настоящие ученые, выше этой парадигмы. Да и если посмотреть глазами обычного человека, любовь – это что-то проходящее, то, о чем вы через пару лет, увлеченная мощным потоком жизни, даже и не вспомните, мисс Лизбет, – Гилберт стал неожиданно серьезным.

– Не согласна с вами, – тихо ответила девушка. – Любовь, о которой писал Бунин в своих «Темных аллеях», – чувство, о котором помнишь всю жизнь.

– Мисс Лизбет, вы еще ребенок, вы ничего не знаете о любви. Настоящие ученые, такие как я, открыто пропагандируют официальный отказ от любви в пользу науки. Всегда приходится чем-то жертвовать. У всего есть своя обратная сторона и цена.

– Мистер Гилберт, вы сейчас такой… такой настоящий… я первый раз вижу вас таким, – слова Гилберта искренне тронули Лизбет. – Прошу вас, не возвращайтесь к своему обычному амплуа! Помогите мне адаптироваться к этой новой жизни! – Она умоляющее посмотрела ему в глаза, подошла ближе и взяла за руку, но он быстро отошел, чуть сощурил глаза и коротко произнес:

– Я ничем не могу вам помочь, мисс Лизбет. Долгосрочный прием «Ампулы А» притупляет чувство любви, по крайней мере, в том романтическом варианте, о котором вы говорите. Спокойной ночи.

На этих словах он резко развернулся и ушел. Лизбет еще несколько минут смотрела на оставшуюся открытой дверь, после чего прямо в одежде прилегла на диван и сразу же уснула.

На следующее утро девушка проснулась от стука в дверь: во время утреннего обхода принесли свежеприготовленные ампулы. С минуту она колебалась – не выпить ли ей обе капсулы перед камерами, – но в итоге решила забрать их в ванную комнату, выключив свет для перестраховки. Ее новый план заключался в том, чтобы отказаться от приема и «Ампулы А», ведь неизвестно, к каким еще последствиям он может привести. Отдельно Лизбет переживала о том, что ждет ее сегодня, ведь было непонятно, как Гилберт поступит с полученной информацией и продолжает ли он свою слежку.

Утреннюю лекцию вел Гилберт; Лизбет решила занять первый ряд, хотя обычно предпочитала сидеть в конце. Гилберт сделал вид, что не обратил на нее никакого внимания. Лизбет до сих пор не понимала, будут ли какие-то последствия ее отказа от приема ампул. Сможет ли Гилберт с ней так поступить? Она не знала.

– Итак, друзья мои, – начал Гилберт, – сегодня я хотел бы начать с небольшого отступления от темы лекции.

Сердце Лизбет сжалось. «Неужели он так безжалостен?» – подумала она.

– Мы вместе с командой, состоящей из настоящих профессионалов, не один год работали над проектом «Новая Земля», создавали уникальный комплекс, в котором вам посчастливилось начать свою студенческую карьеру. Но прямо сейчас нам придется провести ряд адаптационных мероприятий. Как мы поняли за этот месяц, многие детали требуют коррекции по ходу развития проекта, ведь были выявлены случаи грубого нарушения устава университета.