Пожав парню руку, я закрываю за ним дверь и возвращаюсь в зал. Не успеваю за переменами, но Аля уже сидит в полной боевой готовности.

– Ну что опять? – закатываю я глаза.

– Я правда отдам тебе все до копейки.

– Как знаешь, – говорю, потому что не хочу спорить, иначе мы не кончим до утра. – Завтра позвоню отцу и маякну тебе насчет работы.

Мелкая кивает и поджимает губы, выпрямляется. Явно же хочет что-то сказать, но упорно молчит.

– Рожай уже, – не выдерживаю я. – Давай сейчас решим все и больше не будем возвращаться к этому разговору.

– Мне вещи нужны, – смущенно произносит она.

– Могу дать что-то из своего. Можешь забить, и купим новые.

Не вижу проблемы, но у нее на лице гримаса ужаса.

– Да не смеши. Мне мои нужны. Надо съездить домой.

Так вот почему она напряглась.

– Тогда поехали.

И Аля даже не возражает. Видимо, все-таки уяснила, что одну я ее никуда не пущу.

Едем мы в тишине и согласии, заезжаем во двор. Я понимаю, что бывал здесь несколько раз и особенно зачастил в последнее время – приезжал подумать, немного разобраться в себе. Правда, сейчас, когда мы останавливаемся у дома вдвоем, все ощущается по-другому.

Припарковавшись под деревом, я спокойно выхожу и открываю мелкой дверь. Беру ее за руку и веду к подъезду. Все так, как и должно быть, только в домофон Аля звонить не спешит.

– Давай я сама?

– Не обсуждается.

– Это плохая идея, Марат. Даже если мама одна…

– Даже если она одна, я буду ходить за тобой хвостом. До тех пор, пока мы не свалим.

Я наклоняюсь к Алене, в полумраке ее глаза блестят так, что кружится голова. Поймав момент, подаюсь вперед, но зараза уклоняется, поэтому я целую ее лишь в щеку. Мягко целую, как сделал бы это с губами. Пусть почувствует, от чего отказывается. А она чувствует, я знаю.

– Открывай, недотрога. – Я подталкиваю ее вперед.

Женщина, встретившая нас на пороге, очень похожа на Алю. Или наоборот. Знаете, как говорят: посмотри на родителей человека и поймешь, каким он станет. Так вот, Аленка будет охренительной красоткой и спустя двадцать лет. Я надеюсь только с мужиком, как маман, не налажает. Пусть Ферлей просто выберет меня.

Дарья Алексеевна, как называется та, приглашает войти и угоститься чаем, пока мелкая уходит в дальнюю комнату. Я отпускаю ее, только убедившись, что в доме, кроме нас, никого. Даже жаль, на самом деле, а то мог бы и не сдержаться. Хоть Аля и взяла с меня обещание не трогать упыря.

Я разглядываю старую, но чистую и аккуратную мебель на кухне, даю возможность теть Даше – огреет же, наверное, если так назову – разглядеть себя.

– Твое лицо кажется мне знакомым, – беспардонно заявляет она.

И нет, ничего криминального в ее фразе нет, но тон, которым со мной говорит, сразу указывает на мое место.

– Теть Даш, – все же рискую я и отвечаю в том же духе, – это я зарядил вашему дружку. Тому, который руки распускает.

А я и не обещал мелкой, что мамку ее морально пощажу.

– Вы бы в мужиках поизбирательнее были.

С трудом натянутая маска дружелюбия спадает с ее лица в один миг.

– Не лезь, – отрезает она. – Не твое дело.

Знакомые слова.

– Куда тащишь Алю? – шипит, как настоящая змея.

– От вас подальше. Подальше от обители разврата и похоти.

– Язык прикуси. Нашелся дерзкий какой, ты посмотри. Я могу Толику позвонить.

– Звоните. Тогда у него появится фингал под другим глазом. Для симметрии.

– Не забывай, он в полиции работает. Может устроить тебе настоящие проблемы.

Я тихо смеюсь.

– Смотрю, Алена выбрала себе под стать, – прыщет злобой тетя Даша. – Сама…

– Не смейте, – рычу я.

– Чего не сметь? Защищать ее от таких прынцев, как ты? Всю жизнь защищала и буду защищать дальше. Толку-то от тебя? Исчезнешь, как все исчезаете, когда от слов к делу нужно переходить, а я откачивать ее буду. Уже проходили пару лет назад, – полосует она сердце без ножа.