Пройдя коридор, Отрепьев остановился около кабинета военкома и постучал. Выждав пару секунд, он заглянул вовнутрь.

Кабинет представлял собой просторную комнату. Часть правой стены занимало большое окно, что выходило во двор военкомата, а вдоль левой стены расположился шкаф.

В противоположной стороне от двери стоял стол, за ним сидел майор Дёмин и что-то писал.

В кабинете, кроме военкома, никого не наблюдалось.

– Разрешите, Юрий Владимирович? – спросил Леонид.

Не дожидаясь ответа, он вошёл в кабинет и подошёл к шкафу.

Зайдя за шкаф, Отрепьев отодвинул занавеску прикрывающую нишу в стене. В нише стоял сейф. Он открыл дверь сейфа и поставил в глубину бутылку коньяка и палку колбасы.

Дёмин вопросительно взглянул на Отрепьева.

– Надо Сотникова из пограничных войск определить в другие войска и поближе к дому.

– О чём ты до этих пор думал? Ты прекрасно знаешь, что все, кто идёт в погранвойска, проходят проверку спецслужбами и их ставят на надлежащий учёт.

– Знаю, – сконфуженно проговорил Отрепьев, – но так получилось…

– У него, видишь, так получилось, а меня за это по головке не погладят. Ну, ладно, – подумав пяток секунд, через паузу проговорил Дёмин, – у меня есть один запасной, я его поменяю с Сотниковым. Может, его в областном центре оставить служить?

– Не надо, – воспротивился Леонид, втайне мечтавший на длительный роман с Оксаной, а частые увольнения мужа могли жутко помешать задуманному, – в прошлый раз мы оставили призывника в областном центре, так через полгода родственники прибежали просить отправить его служить в другое место.

– Почему?

– Он ездил регулярно в увольнение домой, да с собой привозил трёх-четырёх сослуживцев погостить. А их всех кормить и поить надо. Первые месяцы родственники были рады, а потом всё это обошлось им в копеечку. Они не выдержали, пришли с просьбой отправить солдата в другое место службы. Пришлось пойти им навстречу.

– Хорошо, поедет служить в соседнюю область.

На том и порешили.

– Юрий Владимирович, можно я отлучусь, сегодня на час раньше, – попросил Леонид.

– Ладно, давай, – согласился Дёмин и вернулся к прерванным занятиям.

Довольный Отрепьев вышел от военкома и направился к выходу из здания военкомата.

У дверей его ждала Оксана. Леонид, ни слова не сказав, кивнул молодой женщине и пошёл вперёд. Оксана последовала за прапорщиком. Отрепьев завернул за угол и быстрым шагом направился к леску, что расположился в двухстах метрах от военкомата.

На дворе начало октября, но на улице ещё стояла тёплая погода. Осеннее солнце клонилось к закату, сейчас оно подошло к самому горизонту, мягкими лучами окрашивая перистые облака в изумительный золотистый цвет.

Как бы отражая этот цвет, пяток молоденьких берёзок, как заправские модницы, тоже стали примерять золотое убранство. Невысокая рябина успела принарядиться пурпурно-коричневым платьем и меланхолично разбросала кирпично-красные плоды по всей кроне. Статная липа позолотила края зелёной листвы, да добавила тройку золотых украшений в собственную крону. Как рачительная дама, она не спешила полностью менять цвет летнего наряда, надеялась на возвращение тепла.

Следуя примеру липы, большинство деревьев не торопилось менять летний зелёный наряд на багрец и золото.

Отрепьев с Оксаной вступили в лесную прохладу, и не торопясь, пошли по дорожке к ельнику. Основное злаковое разнотравье пожухло, но ещё местами зеленел пырей, под орешником прятался вечнозелёный копытень, цикорий отцветал последними голубыми цветками.

Войдя в ельник, они прошли метров двадцать, и Леонид остановился. Он повернулся к спутнице и одной рукой обнял Оксану и прижал к себе, а другой, сжал её восхитительную грудь.