Я говорила как та тётка из телефона, которая сообщает, что абонент не абонент.

- Только за этот месяц я перебрал шесть нянь, присланных мне агентством, и ни одна не справилась с Тимом. Он плачет и капризничает. Не ест. Отказывается даже просто находится у них на руках.

Можно было бы сказать, что ребенку нужна мама, а не тётки, которых «перебрал» его папа, но снова пришлось прикусить язык и задвинуть подальше, доставшуюся мне от папы прямолинейность.

- Думаете, со мной этого не будет? – хмыкнула я недоверчиво.

- Ты покормила Тима? – вдруг спросил босс, глядя мне не то, что в глаза. В душу. Аж мороз по коже пробежал.

- Конечно, - фыркнула я почти обиженно. Он меня за дуру держит? Типа, за два часа его отсутствия я не догадалась покормить ребенка? – А ещё я поменяла ему подгузник, спела песню, рассказала сказку, познакомила со всем персоналом кафе и уложила спать.

- И чем ты плоха как няня?

Он, правда, не понимает?

- Ну, наверное, всем, - предположила я и поправила на Тиме слегка сползший пиджак. Малыш глубоко вздохнул, причмокнул соской и улыбнулся во сне, когда я мимолетно поцеловала его в лобик.

Опять не сдержалась с тисканьем. Да и кто тут сможет сдержаться? Разве что холодный камень в рубашке напротив.

- Месяц, Уральцева. Скорее всего, даже меньше.

- Под моим чутки присмотром Тим сегодня играл на кухне ножами и вилками, - дала я себе на одном дыхании мощную антирекламу.

Даже в полумраке было видно, с какой злостью сверкнули серые глаза и заиграли желваки на мужской челюсти.

Да-да, Дядя-демон, вот так. Хорошо. Разочаровывайся.

- Надеюсь, впредь ты больше не повторишь таких глупостей.

- Ну, я бы не была так уверена в разумности девятнадцатилетней девчонки.

- Ты мне должна за тот случай у машины. Простых извинений было недостаточно.

- Долго еще вы будете тыкать меня лицом в свои… - мазнула я взглядом гораздо ниже его подбородка. - …обидки? Я уже извинилась и несколько раз.

- Тебе нужно оплатить семестр. Забыла?

Ах, ты!... С козырей пошёл?

- Нехорошо подслушивать чужие разговоры, Мирон Александрович.

- Нехорошо трепаться по телефону во время работы, Уральцева.

Застыли, испепеляя друг друга недобрыми взглядами. Кто кого? Конечно, он меня!

Нет во мне столько крепости духа, чтобы выдержать этот прямой пристальный взгляд серых глазах.

- Я подумаю. Я же могу подумать?

- Надеюсь, можешь.

- Как смешно! – иронично протянула я, на что Дядя-демон лишь слегка повел бровью.

- Подумаешь над ответом, пока я везу тебя домой.

- Не нужно меня никуда везти. Я на автобусе доеду, а-то скоро начнут возникать вопросы, почему это Мирон Александрович стал меня подвозить.

- Потому что мне по пути. И нет никакого дела до пересудов. Поговорят и замолкнут.

- Это для вас они замолкнут, а мне выклюют мозг догадками и теориям. Вам хорошо – для вас у всех есть субординация, а для меня у всех найдется тонна тупых подколов.

- Тогда давай ответ сейчас и езжай на своем автобусе.

- Мой ответ – нет, - выронила я решительно.

- Семестр, съёмная квартира, еда, одежда… - скучающим тоном перечислил Дядя-чтоб-его-демон. Это уже не просто демон, это, блин, самый настоящий Дьявол. – Уверена, что дала верный ответ? За месяц я заплачу тебе в два раза больше, чем ты зарабатываешь в кафе, плюс сверхурочные за работу в выходные или, если я задержусь в какой-то из дней допоздна. Точно – нет?

- Так нечестно.

- Ответ, Уральцева, - произнес Мирон Александрович с нажимом.

- А кафе? Получается, я лишусь места. И куда мне идти через месяц?

- Место останется за тобой. Никто его не займет. Распределю нагрузку на этот месяц между оставшимися официантками. Если для тебя это принципиально, то можешь работать с четырех до шести в кафе. Няня мне нужна только после шести вечера.