– Иди своей дорогой, – велит Август и закрывает внутреннюю дверь игорного притона. Люди в нем заметили вспышку и поняли, что в их вышибалу кто-то вселился. К счастью, Августа здесь ждут.

– Ваше высочество!

У хозяина игорного притона другое лицо, не то, что Август видел в прошлый раз, однако ясно, что это тот же самый человек. Тело можно сменить, а бледно-лиловые глаза хозяина остались прежними.

– Нашли ее? – спрашивает Август.

– Вовремя, вы как раз вовремя, – выпаливает хозяин притона, пропуская его вопрос мимо ушей. – Будьте так добры, следуйте за мной, принц Август.

Август идет за ним осторожными шагами. Это тело крупное, мускулистое. Идти он старается не слишком быстро, чтобы не потерять равновесие и не споткнуться. Сжимает кулаки, хмурится, огибая столы, за которыми играют в карты и мацзян, – места едва хватает, чтобы протиснуться между ними. Под подошвой что-то хрустит – очень может быть, что игла с наркотиком. Какая-то женщина за одним из столов тянется к его пиджаку – просто так, чтобы с удовольствием провести пальцами по качественной коже.

– Вот сюда. Снимки наверняка уже проявлены.

Хозяин притона придерживает дверь, Август входит и осматривается в свете красной лампы. На уровне его глаз натянуты крест-накрест тонкие бельевые веревки, увешанные фотографиями разной степени насыщенности оттенков. Хозяин протягивает руку, чтобы снять один из снимков с прищепки. У него дрожат пальцы, когда он отпускает пружинящую веревку и подхватывает фотографию в ладони. Но прежде чем протянуть ее Августу, он медлит, не сводя глаз с изображения.

– Что-то не так?

– Нет. Нет, ничего, – хозяин притона качает головой, прогоняя с лица сомнения. – Мы тщательно проверили все архивы вплоть до самых ранних. Перерыли все базы данных до единой. Это она, ваше высочество. Клянусь вам. Мы признательны вам за доверие и покровительство.

Август вскидывает бровь. Но в чужом теле ему это не удается, и тогда он указывает на снимок, и хозяин притона спешит отдать его. Кажется, будто вся фотолаборатория ждет, затаив дыхание. Даже вентиляторы перестают шуметь.

– Что ж, – говорит Август, – отличная работа.

Хотя лампочка над головой светит сквозь фильтр, искажая оттенки на снимке и размывая цвет глаз изображенного на нем человека, сомнений нет и быть не может. Женщина на фотографии сходит с крыльца какого-то здания, ее нос и рот скрыты под маской, руки затянуты в кожаные перчатки, тело в движении повернуто от объектива, но Август узнал бы ее где угодно. Она не из тех, кто способен бросить родное тело даже в самых сложных обстоятельствах. Щеголяя фигурой, которую она умудрилась сохранить, пять долгих лет она жила в этом городе прямо под носом у Августа.

– Ах, кузина! – говорит Август снимку. – Пора тебе перестать прятаться.

Принцесса Калла Толэйми наконец-то найдена.

С потолка срывается капля воды. Потом еще одна. Калла Толэйми бросает вверх негодующий взгляд, но от ее негодования капли падать ей за шиворот не перестают. Все, что она может, – сдвинуться на дюйм влево и сильнее вжаться в пыльную стену.

– Какого хрена так долго? – бормочет себе под нос Калла.

Она держится у подножия лестницы в своем доме, сторожит вход в коридор, а ее пальцы тем временем сплетают фенечку – браслетик из трех льняных ниток. Живет она в противоположном конце длинного извилистого коридора на нижнем этаже, в обшарпанной квартирке с тесными комнатами и мишенями для стрельбы из арбалета, приклеенными к дверям. Обычно ей и в голову не приходит высунуться наружу, в эти коридоры и на лестницы, где попрошайничают по углам или во весь голос несут всякий бред дети-сироты и бездомные, сидящие на корточках. Ни у кого нет причин задерживаться здесь, разве что понадобится перехватить кого-нибудь по делу у входа. Калла пинает ботинком какой-то камень в углу, приседает и замирает.