– Карл. Ну, здорово, – спокойно произнёс Тиллер, захлопнул книгу и предусмотрительно запихнул её в сумку. – Чего припёрся в нашу дыру? Эти крысы мне и без тебя заплатят, спасибо.

– О-о, нет-нет-нет, дорогой капитан, чхать я хотел на твоих крыс, – медленно ответил Карл, выступая вперёд.

Его люди привычно рассыпались полукругом позади. Крепкие лбы на шаг вперёд, те, что пожиже – за ними, Стефан и Сик – по обе стороны от него. Вот-вот начнётся.

– Не возьму я только в толк, какого хрена тебе не чхать на наши дела?

Ландскнехт невозмутимо пожал плечами. Выглядел он постарше Шульца или Эрны, да притом ни ростом, ни комплекцией на фоне своих людей не выделялся, но ни тени испуга на его потасканном лице не было. Вероятно, он очень даже хорошо понимал, что сейчас будет драка, а расклад не в его пользу, но вида не подавал. Потому он и вожак.

– Ты, ежели хотел чего, так и говори без этих ваших… э-э, торических вопросов.

– Курт Мюнцер отказался платить долю моему отцу. Ты обещал ему покровительство. Припоминаешь?

– Ну-у… – протянул Тиллер, почёсывая затылок. – Да, этот солдатик приходил ко мне плакаться. У Магны от его жалоб голова разболелась. Я сказал, что подумаю…

– Нехрен тут думать! – отрезал Карл, выступая вперёд ещё на несколько шагов.

Стефан и Сик двинулись следом, центр полумесяца тоже продвинулся. С полускрытым вздохом ландскнехт шагнул навстречу, поднося ладонь к дубинке на поясе.

– Ты знал, мать твою, что Курт – наш человек, и знал, что из Грушевого Сада он в твои трущобы сраные не попрётся. Значит, хотел кусочек Сада себе оттяпать? Немножко бренди по специальной цене, да?

– Да Курт и сам уже сдулся. Чего ты прицепился ко мне?

– Того, что зря ты к нам полез, – Даголо злобно оскалился, стискивая пальцами потёртый конец деревяшки. – И я сейчас покажу почему.

«О, я так не хочу драться!» – вопили поджатые губы и кислая мина Тиллера; вот-вот он попытается съехать на примирительный тон, выторговать себе пощады…

Ландскнехт резко прыгнул вперёд, срывая дубинку с пояса, и замахнулся на Карла.

– Сука! – он отступил на шаг; Стефан с рёвом налетел на часового, который держался рядом с синим капитаном, а Сик ударил Тиллера слева. Ловко развернувшись, тот парировал удар дубинкой, а левой рукой с размаху засадил в висок громилы.

Крякнув, Сик осел на землю, но Карл уже оказался рядом и залепил палкой по локтю. Ландскнехт вскрикнул, выпустил оружие, и тут же шагнул навстречу. Карлов воротник затрещал, ухваченный цепкими пальцами.

Добротная ткань с честью выдержала рывок, и мужчины оказались топчущимися нос к носу, рыча, стараясь пихнуть друг друга достаточно сильно, чтобы опрокинуть. Карл двинул противника коленом и попытался толкнуть, но тот вдруг резко качнул головой вперёд – и нос пронзила острая боль.

Даголо взвыл и отпрянул, чуть согнувшись и зажимая лицо ладонью, в которую тут же хлынула кровь. В руке Тиллера блеснул нож. Он твёрдо шагнул вперёд, но через миг тень Угольщика пала на него сзади.

Карл расправил плечи и наотмашь зарядил по лицу ландскнехта, а затем с силой пнул ногой в колено. Две палки ещё несколько раз опустились на плечи и голову хозяина трущоб, прежде чем тот рухнул ничком.

– Ух! – налётчик быстро осмотрел поле боя: не пора ли хватать ноги в руки и линять к папочке?

Около половины «синих» держались пока на ногах, но «садовые» уверенно теснили их, собравшись по двое на одного, в то время как остальные пинали для острастки лежавших. Карл всегда держался заодно с этими достойными людьми, а потому, последовав их примеру, хорошенько ткнул Тиллера носком башмака.