– Как думаете, сколько уже дней мы тут? – спросила Настя.

– Не меньше недели, – ответила Сэм, – Я сперва была в другой каюте, где нас было шестьдесят человек.

– И тоже без одежды? – спросила Настя с улыбкой.

– Первый день или даже меньше – в одежде, – ответила Сэм, – После похищения я очнулась в камере, где нас было лишь трое. Мы едва успели познакомиться, привести себя в порядок, как вылез обед. Мы были голодны и всё съели. Кажется, нам в ту кашу подмешали какого-то снотворного – через полчаса всех нас сморил сон. Потом была камера-казарма, где прошло не меньше недели.

– Ну, я считаю, было несколько больше времени, – с сомнением сказала Настя, – Начало было почти такое же, хотя отличалось количеством. Нас в первой камере было, как и здесь, тринадцать человек. Все мы были почти одного возраста. Потом у меня была камера на сотню человек, и разброс по возрасту чуть возрос – были девочки, которым едва исполнилось четырнадцать лет, но самой старшей было без нескольких дней семнадцать. Думаю, мы провели там дней десять.

В наступившей тишине друг за другом с шипением пропали столики с нашим обедом. Я ожидал, что нас опять усыпят, однако сонливости не было. Опять возникло желание, и появился стояк. Теперь мне явно подмешали что-то вроде мифической Виагры.

– Блин, кажется, мне что-то подмешали! – проворчал я.

– Ты уверен? – спросила Сэм с усмешкой.

– А дюжина голых девчат перед тобой тут не при делах? – спросила Настя провокационно, и раскрыла моему взгляду свою промежность ещё больше. Ещё и пальчиками развела, открывая вход во влагалище. Я в первый раз отчётливо увидел настоящую девственность.

– Настя, как так можно? – возмутился я, явно краснея.

Прочитать ей мораль не позволила сорвавшаяся с места Сэм: она соскочила со своего лежака и кинулась ко мне. Остальные тоже приподнялись, готовые сорваться с места, но Сэм загородила от меня всех, подбежав ко мне и прижав к своей шикарной груди. Остальные возмутились, но Сэм была настойчивой и просто повалила меня на мой лежак, а потом буквально запрыгнула на мой член, и тут же вскрикнула от боли. Я тоже почувствовал преодоление какой-то преграды, которая пропала, и я увидел на члене кровь. Кажется, Сэм была девственницей.

– Ты врала о том, что у тебя были парни?! – возмутился я.

– Ничуть! – морщась, ответила она, – Кажется, с этим языком нам не только прочистили мозги, но и всем девчатам восстановили девственность! Продолжаем!..

Под действием неведомой инопланетной Виагры мне пришлось продолжать до тех пор, пока в нашей камере не закончились девственницы. На втором или даже третьем круге после очередного семяизвержения я почувствовал, что член начал опадать. Я лежал на своём лежаке, а девчата сменялись на моём члене.

– Девчата, я всё! – признался я, когда Сэм, которая уже была на мне в третий раз, попыталась сползти с меня, но я решил не отпускать её.

– Спасибо, Серёжа! – сказала, кажется, Настя, – Я третьего такого подхода уже не вынесу!

– Кое-кто из нас уже спит, – хихикнув, сказала Юля.

– Я бы поспала по-настоящему, но свет мешает, – сказала Галя, – И он не выключится, пока Сэм не вернётся на своё место: тут освещение работает только тогда, когда все лежат на своих изголовьях…

Внезапно свет потух.

– Кажется, не факт, – ответила Настя, – Можно и пожелать этого…

– Ничего подобного! – вяло возразила Сэм, – Нужно, чтобы все лежали головой на изголовьях. Я и Серёжа лежим головами на одном изголовье.

Пока Галя объясняла, Сэм сползла с меня, и мы с некоторым трудом улеглись на узком, шириной метр, лежаке. Лежали и обнимали друг друга. Сэм поцеловала меня и сказала: