– Я тебя видел! – вдруг закричал Фродо. – Ты шагал туда-сюда, а над тобой светила луна.

Гэндальф смолк и с удивлением посмотрел на Фродо.

– Это был сон, – пояснил тот. – Но я его почему-то вспомнил только сейчас. Он мне приснился, когда я уже выехал из Заселья, но в какую ночь – сказать не могу.

– Тогда твой сон опоздал, – сказал Гэндальф. – Сейчас ты узнаешь, как все было на самом деле. Итак, я попал в скверную переделку. Те, кто меня знает, согласятся, что мне редко доводилось бывать в таком отчаянном положении, а потому я очень тяжело переживал свой плен. Гэндальф Серый – муха в паучьей сети! Подумать только! И все же самый искусный паук допускает слабину в своей паутине.

Сперва я подумал было, что Радагаст – тоже изменник. Саруману на руку было, чтобы я заподозрил Радагаста, я в этом уверен. Но я не заметил ни в голосе Радагаста, ни в его взгляде ровным счетом ничего странного. Почувствуй я, что он лжет, – я ни за что не отправился бы в Исенгард. По крайней мере, вел бы себя осмотрительнее. Саруман хорошо знает меня и потому, скрыв от Радагаста свои истинные замыслы, ввел его в заблуждение. Да он и не смог бы склонить Радагаста к предательству – тот слишком прям и открыт. Радагаст искал меня, будучи убежден, что делает доброе дело, – вот почему я так легко поверил ему.

Это и подвело Сарумана. У Радагаста не было причины не выполнить данное мне обещание. От меня он поскакал прямиком в Черную Пущу, где у него еще со старых времен осталось множество друзей. Во все концы полетели дозором горные орлы, и глазам их предстало многое: они увидели, что на равнинах собираются стаи волков, что отряды орков проходят военный смотр, что по дорогам рыщут Девятеро. Даже побег Голлума не укрылся от взгляда этих зорких птиц. И орлы послали ко мне гонца, чтобы рассказать обо всем этом.

Лето уже кончилось, и вот как-то раз лунной ночью Гвайир Князь Ветра, самый быстрый из всех горных орлов, незамеченным подлетел к Орфанку – и увидел на крыше башни меня. Я поговорил с ним, и он унес меня прочь прежде, нежели Саруман понял, что происходит. Когда волки с орками высыпали из ворот и погнались за нами, я был уже далеко от Исенгарда.

– Далеко ли ты сможешь меня унести? – спросил я Гвайира.

– За много лиг, – отвечал тот, – но не поручусь, что до края света. Я – Орел-Посланник, а не Орел-Носильщик.

– Значит, мне нужен конь, который скачет по земле, – сказал я, – но не обычный, а неслыханно быстрый, ибо никогда еще не приходилось мне так спешить!

– Тогда я отнесу тебя в Эдорас^>220, где восседает в своих палатах Повелитель Рохана, – решил орел. – Это не слишком далеко.

Я обрадовался: в Риддермарке, иначе Рохане^>221, обитает народ Рохирримов, правящий лошадьми, и нет в Средьземелье коней, подобных тем, что пасутся на бескрайних лугах меж Туманными и Белыми Горами.

– Как ты думаешь, роханцам по-прежнему можно верить? – спросил я у Гвайира: теперь, после предательства Сарумана, я во всем готов был усомниться.

– Поговаривают, что они платят Мордору дань лошадьми, – отвечал орел, – и отсылают их туда ежегодно чуть ли не целыми табунами. И все же роханцы еще не склонили голову под ярмо Саурона. Правда, если Саруман, как ты говоришь, перешел на службу злу, их час близок.

Он опустил меня на землю Рохана еще до рассвета… Впрочем, мой рассказ затянулся. Теперь я буду краток. Зло действительно начинает проникать в Рохан: ложь Сарумана дала там свои плоды, и король этой страны не захотел слушать моих предупреждений. Он предложил мне выбрать коня по своему усмотрению и покинуть Рохан, но мой выбор – а я взял себе того коня, какого хотел – пришелся королю не по нраву, так как я выбрал лучшего скакуна степей Марки