Сэктус явно такого не ожидал.

– Я его не убивал! Это сделал кто-то другой!

– Верно, наш брат Фазир из дома Длара, это он убил его, – Кадиуд указал на мужчину в толпе, который вышел вперед.

В незнакомце Сэктус узнал того самого ассасина, что убил Анкара, глаза его загорелись ярой ненавистью. Он было хотел накинуться на Фазира, но конвоиры не дали ему это сделать.

– Это он! Это он убил Анкара!

Кадиуд не ожидал подобной реакции.

– Хватит нести чушь и пытаться схватиться за жалкую возможность снять с себя вину.

– Но это правда! Как он мог знать, что мы будем там? Как он мог, если оставался в неведении?

Тут вмешался Фазир.

– А я и не знал о цели контракта.

– Полная чушь, не пытайся нас запутать!

Кадиуд достал письмо, которое лежало во внутреннем кармане.

– Это письмо как раз все доказывает. Фазиру удалось его перехватить у имперского гонца, но, увы, он не успел помешать тебе и спасти Анкара, – Кадиуд сделал паузу и опустил взгляд на конверт. Каждое слово о погибшем сыне причиняло ему боль. Еще никто и никогда не видел своего мукадара в таком состоянии. Кадиуд, старясь скрыть свои чувства, продолжил: – В нем сказано, что после того как ты убьешь Анкара и подорвешь дела культа ассасинов, тебя амнистируют и предоставят убежище в столице. На что ты рассчитывал, Сэктус? Ты думал, мы тебя не достанем? В столице нет такого убежища, где можно скрыться от культа!

– Письмо – подделка!

Сэктус впал в глубокое отчаяние, он понимал, что шансов почти не осталось. Фазир все просчитал и обыграл против него.

– Хватит препираться! – Кадиуд сжал письмо в руке и бросил его в Сэктуса. Приближаясь к нему, он сказал, сверля его взглядом: – Повтори это еще раз.

– Письмо – подделка, – уже не крича, но сквозь зубы, злясь как никогда, повторил Сэктус.

– Не убедил, – Кадиуд вернулся на подиум. – Когда-то мы приняли его в свои ряды, растили и обучали его всему, что знаем сами. Я доверил ему жизнь сына! – уже громче произнес Кадиуд. – Он нанес удар в самое сердце культа. Нет сомнений… приговор – смерть!

Сэктус попытался встать с колен, и снова конвоиры пресекли его сопротивление.

– Прекратите этот фарс, я не виновен! Я вас не предавал, меня подставили!

Кадиуд даже не обратил на него внимания.

– Мы приговорили убийцу его родителей к смерти через сдирание кожи, думаю, что вполне справедливо казнить его подобным способом. Я лично спущу с него кожу, лоскут за лоскутом, – старейшины поддержали это решение. – Что ж, решено, завтра на рассвете мы приведем приговор в исполнение, а теперь заприте его в темнице.

Сэктуса подняли с колен и унесли в сторону еще одного тоннеля, справа от подиума. Именно там держали заключенных, чьим судьбам не позавидуешь. Сэктус сопротивлялся из последних сил, но один из конвоиров вырубил его ударом рукояти меча по затылку. Обмякшее тело уволокли в темницу, и с этого момента его судьба была предрешена.

* * *

Кастора окружала сплошная тьма. Он чувствовал, что лежит, но не может пошевелиться. От абсолютной тишины, что давила на него, он слышал, как пульсирует в висках. Он не мог даже закричать, чтобы нарушить тишину. Юноша не понимал, сколько прошло времени, день или два, но безумие перестало его пугать, и он просто ждал своей участи.

Стало немного холодать, и вдруг, словно вспышка перед глазами, начали проноситься события его жизни. Самые значимые моменты вмиг предстали его взору. Все началось с его детства. Картинки сменялись так стремительно, но каждая из них отпечатывалась в сознании вплоть до мелочей, причиняя жуткую боль. Мозг словно закипел, пульсация в висках усилилась. Все усугублялось тем, что он по-прежнему не мог ни закричать, ни пошевелиться. Казалось, что безумие достигло своего предела, но внезапно Кастор услышал голос: