Судя по коротенькой вести от Эбинайзера Кина, стало ясно: пришествие Тьмы отменялось. Новость для всех жителей Эделии безусловно прекрасная и обнадёживающая, но для него она почти ничего не меняла и даже наоборот, могла стать роковой: чудовищный Зверь всё ещё разгуливал на свободе, а Вестор со своими головорезами не нашли в его логове никаких следов, кроме нескольких свежеобглоданных трупов. Теперь Мюриэл был уверен – весь свой гнев за смерть Госпожи Зверь обрушит именно на его голову. К тому же, как выяснялось, Кин вёз в Ладос захваченную живой ворожею и если через её Поток начнутся исследования Тёмного Источника, если решат поднять работы Истиана и испробовать тот ритуал, упомянутый им на Совете… Вызов Зверя, помощь в убийстве Галлана, эксперименты с запретной энергией – всё раскроется и тогда ещё не ясно какая смерть будет хуже: быстрая, от чудовищных клыков Зверя, или медленная, под хитроумными пыточными заклятьями семинарских дознатчиков.

Но оставалась ещё надежда. Кин так же сообщил, что едет в столицу Лестора Фомерстад. Сообщить-то сообщил и как в воду канул. Не из-за того ли, что два дня назад Лестор вместе с Черестином объявили о своей независимости от Короны и закрыли границы? Да, Мюриэл искренне надеялся, что темнокожего мага взяли в плен, а может и того лучше – просто-напросто убили.

В Совете царил хаос. Слишком много произошло за последние дни: убийство Истиана Галлана, предательство Местралей, возвращение с Бесового почти невменяемого Иллиана, от Сорок Девятой вестей не было вовсе, а тут ещё Раскол. Как выяснилось, многие маги давно поддерживали эту идею и остались на территориях взбунтовавшихся княжеств. К тому-же, как докладывали шпионы Тайной канцелярии, Лестор и Черестин сумели привлечь в свои ряды военнопленных орков и их шаманов. А Вольные, будто зная о готовящейся измене, атаковали несколько фортов возле Изначального леса и взяли под контроль несколько деревень.

В сложившейся ситуации перед империей стояло две задачи: вернуть мятежные и захваченные земли и наконец прояснить ситуацию с Тёмными. Тринадцать легионов по полторы тысяч мечей каждый, при поддержке двух с небольшим сотен магов выше третий ступени, Совет воевод и Совет магических родов отправили к южным границам. Разбираться же с Вольными надлежало Серебряным дружинам, оставшимся в немногочисленном составе магам Семинарии, ранее не задействованным в военных операциях и студентам, только-только готовящимся к выпуску. Ответственность за активность Тёмных в столице целиком и полностью легла на плечи членов Совета и нескольких, оставшихся магических ячеек.

Всё это тревожило и нервировало Мюриэла. Он постоянно был на виду, участвовал в собраниях и ментальных поисках. Времени и сил заняться своими делами катастрофически не хватало. Пусть Зверь никак себя не проявлял, но он чувствовал, просто знал – тот не покинул Ладос. А уж о поисках беглой Местраль речи и вовсе не шло.

В конце концов, не выдержав такого стресса, расчётливый обладающий холодным разумом и не дюжими знаниями, позволяющими ловко избегать наказания за свои тёмные делишки, маг исчез, а вместо него появился нервозный, вспыльчивый, вздрагивающий от каждого шороха параноик. Вдобавок, Мюриэл почти не спал уже пятые сутки. По ночам его мучили кошмары, которые, как он чувствовал, рано или поздно сведут его с ума. Он видел обрывочные картины каких-то древних сражений, легионы немыслимых чудовищ, пожирающих всё на своём пути, огромных исполинских монстров, сеющих безумие, агонию и смерть. Он был свидетелем мерзких, презревших все законы природы экспериментов с человеческими останками и ещё живыми людьми. И каждый раз перед пробуждением на него смотрели красные глаза Зверя, от которых он просыпался дико вопя, весь в поту и дрожа, как в предсмертной лихорадке.