Нэйт отлично знал, что здесь также располагалась часовня Ордена Чертополоха, в которой проводилось посвящение в рыцари. Ему это казалось смешным. Ну какие рыцари в наше время?

– Отец ждет тебя внутри, – негромко сообщил водитель, и Нэйт открыл дверцу, подставляя лицо промозглому осеннему ветру.

Судя по табличке с часами работы, собор должен был вот-вот закрыться. На площади перед ним фотографировались люди, но внутрь уже никто не стремился попасть. Он один поднялся по каменным ступеням и потянул на себя железное кольцо на арочной двери.

Тяжелая створка поддалась с трудом, а в нос тотчас ударил запах древности, эфирных масел и дерева. Шаги Нэйта отдавались эхом под высокими сводчатыми потолками, а разноцветные отблески витражной мозаики на каменном полу указывали ему путь. На мгновение показалось, что он перенесся в далекое прошлое, где все вокруг непривычно, враждебно и чуждо.

Складывалось впечатление, что во всем здании совсем никого нет, но когда Нэйт попал в просторный зал со множеством рядов деревянных скамеек, он наконец заметил отца. Короткие темные волосы, воротник пальто цвета выдержанного коньяка поднят, ладони спрятаны в передние его карманы.

– Сядь рядом, – спокойно попросил отец, даже не обернувшись.

Пришлось сделать еще с десяток шагов и занять место по соседству с Кристианом. Он не отрывал взгляда от огромного витража перед ними.

– Почему ты решил встретиться именно здесь? – поерзав на сидении, спросил Нэйт.

Он заметил, как приподнялась темная, будто бы нарисованная бровь Эшбёрна. В остальном же никакие эмоции на его бледном лице не отобразились.

– Это место напоминает мне мою собственную судьбу.

– В смысле?

– История этого собора столь же трагична, сколь и увлекательна. Он основан в двенадцатом веке, но внутренности его полностью сгорели уже в четырнадцатом. В разное время здесь были и тюрьма, и школа, и место содержания блудниц. В этих стенах совершали и казни. И что же мы видим сейчас? Собор вернулся к своему исходному облику. Он прекрасен, он – магнит для людей со всего мира. Он полон жизни и мощи. А все это потому, что его внутреннее наконец полностью совпало с внешним.

Отец говорил тихо, но каждое его слово наполняло пространство, заполняя пустоту в здании.

– Ты намекаешь на реинкарнацию? – выдавил Нэйт, сам не веря в то, что произнес вслух эту глупость.

– Ты изучил этот вопрос?

– В какой-то степени.

– Разговор с матерью не считается, – внезапно произнес Кристиан и повернул голову в сторону сына, при этом тело его даже не шелохнулось: плечи не двигались, а ладони неподвижно замерли на коленях.

В кожу Нэйта впились тончайшие иголочки беспокойства. Почему отец постоянно пытался выглядеть жутко? Это попеременно напоминало то дешевый спектакль, то тщательно продуманную тактику. Вот только какую цель этим самым преследовал Кристиан? Иногда Нэйту казалось, что он попал в психушку. Истеричная или же наоборот слишком равнодушная мать, загадочный и жестокий отец… Может, он и пытался добиться этого эффекта? Или сам был не в себе?

– А разве я не могу с ней поговорить? – наконец отозвался Нэйт, не совсем понимая, откуда Эшбёрн узнал об этом. Джулия дала понять, что не очень-то расположена откровенничать с мужем. И все же об их разговоре он уже был осведомлен.

– Можешь. Но я велел тебе изучить информацию лично, а не сплетничать обо мне с матерью.

– У кого же еще я могу узнать хоть что-то о собственном отце? – процедил Нэйт, не сдержавшись. – Кстати, я сегодня с кем беседую? С самим Кристианом или его братом? Или вы там и сами не знаете, кто из вас мой папаша?