«[Цифровые] технологии, представленные здесь, качественно превосходят все известные в прошлом технологии массовых коммуникаций – и радио, и газеты. Все это скоро сменится чем-то намного более привлекательным».

Разумеется, не бывает, чтобы всегда все шло гладко; однако Стив Джобс, один из основателей Apple, идеально выразил дух времени, когда произнес на конференции в 2007 году свой знаменитый девиз: «Не стоит тревожиться о вчерашнем дне – лучше будем изобретать день завтрашний».

Однако и восторги журнала «Тайм» в 1960 году, и вездесущий технооптимизм более близких к нам десятилетий не просто преувеличены, они совершенно не учитывают того, что произошло за эти годы с большинством населения США.

В 1960-е годы лишь 6 % американских мужчин в возрасте от 25 до 54 лет находились вне рынка труда – иначе говоря, долго оставались безработными или даже не искали работу. В наше время их число возросло до 12 % в первую очередь потому, что мужчине без высшего образования все труднее найти хорошо оплачиваемое место.

Прежде американские рабочие, как с дипломом, так и без него, имели доступ к «хорошей работе» – понятие, включающее в себя, помимо достойной зарплаты, и гарантию занятости, и возможность карьерного роста. Теперь же такие рабочие места для людей без дипломов практически исчезли. Эти перемены уничтожили процветание и разрушили надежды миллионов американцев.

Еще большие перемены на рынке труда в США последнего полувека произошли в структуре заработной платы. В первые десятилетия после Второй мировой войны страна переживала бурный экономический рост, благотворно отражавшийся на всем обществе: реальные доходы трудящихся из всех слоев и с самыми разными компетенциями быстро росли, даже с учетом инфляции. Прекратилось и это. Новые цифровые технологии повсюду – они приносят целые состояния предпринимателям, топ-менеджменту и некоторым инвесторам, но реальные доходы большинства рабочих почти не повышаются. В среднем, начиная с 1980 года, реальный заработок людей без высшего образования снижается, и даже у работников с дипломом, но без ученой степени реальные доходы повышаются очень умеренно.

Неравенство, созданное новыми технологиями, выходит далеко за пределы этих цифр. Стремительное сокращение хороших рабочих мест для большинства работников вкупе с быстрым ростом доходов маленькой прослойки общества – тех, кто сумел выучиться на IT-специалистов, финансистов и инженеров, – ведет нас к настоящему сословному обществу, в котором «простолюдины» и «белая кость» живут раздельно и разрыв между ними растет день ото дня. Нечто подобное предвидел Г. Дж. Уэллс в своей «Машине времени» – антиутопии, в которой сегрегация на базе технологий доходит до того, что рабочие и капиталисты / правящая верхушка превращаются в разные биологические виды.

И это проблема не одних только Соединенных Штатов. Благодаря лучшей защите для низкооплачиваемых работников, более развитому профсоюзному движению и достойным минимальным зарплатам работники с относительно низким уровнем образования в скандинавских странах, Франции или Канаде не испытывают такого резкого снижения доходов, как их американские «коллеги». Однако и в этих странах растет неравенство, и человеку без высшего образования становится все труднее найти хорошую работу.

Теперь очевидно, что тревоги Кейнса и Рикардо нельзя игнорировать. Верно, катастрофической «технологической безработицы» не случилось, а на протяжении 1950–1960-х годов простые рабочие получали от роста производительности не меньше, чем предприниматели и владельцы предприятий. Но сейчас мы видим совсем иную картину: неравенство стремительно растет, и чем быстрее развиваются технологии, тем сильнее «отстает» уровень жизни наемных рабочих.