Один из источников экономической ренты – власть на рынке. В большинстве стран количество бизнес-команд, действующих в одном секторе, ограничено, и возможность войти в сектор, как правило, определяется наличием необходимого капитала. В 1950–1960-х годах бейсбол в США приносил огромную прибыль, однако сами игроки получали не так уж много, даже когда доходы от телетрансляций осыпали бейсбольные команды золотым дождем. Ситуация начала меняться с конца 1960-х, когда игроки нашли способы организоваться и потребовать более справедливого распределения доходов. В наше время владельцы бейсбольных команд по-прежнему процветают, однако вынуждены делиться со спортсменами намного большей долей ренты, чем ранее.
Наниматели могут делиться рентой и для того, чтобы расположить работников к себе и мотивировать их трудиться усерднее, и потому, что этого требуют господствующие общественные нормы. 5 января 1914 года Генри Форд совершил свой прославленный шаг навстречу рабочим – ввел гарантированную минимальную оплату труда, пять долларов в день, чтобы удержать рабочих на предприятии, уменьшить число прогулов, а также, возможно, снизить риск забастовок. С тех пор к подобным мерам прибегают многие наниматели, особенно когда становится трудно нанимать и удерживать сотрудников или когда мотивированность сотрудников критически важна для успеха корпорации.
В целом можно сказать, что, даже если Рикардо и Кейнс ошиблись в частностях, суть они уловили верно: рост производительности не влечет за собой непременное, автоматическое повышение благосостояния для всех. Это возможно только при условии, что новые технологии повышают предельную производительность работника, а компании делятся полученной в результате прибылью со своими сотрудниками.
И, что еще важнее, конечный итог зависит от того, какие дороги мы выбираем – на экономическом, социальном, политическом уровне. Новые машины и технологии не нисходят на нас в готовом виде с небес. Мы сами решаем, какими им быть: направить ли их на автоматизацию и надзор, чтобы снизить стоимость ручного труда, или создать новые задачи, обеспечив благосостояние наемных работников. Они могут стать источником общего блага или растущего неравенства в зависимости от того, как мы их используем и в какую сторону направляем наш научно-технический поиск.
В принципе такие решения следовало бы принимать обществу в целом. На практике их принимают управленцы, предприниматели, идеологи и иногда политические лидеры. Именно их выбор определяет, кому прогресс принесет благо, а кому – лишь беды и горькое разочарование.
В последние десятилетия неравенство стремительно растет, многие представители рабочих профессий оказываются не у дел, и «прицепной вагон» производительности не спешит на помощь; однако не стоит впадать в отчаяние. Наука действительно совершает прорыв за прорывом, и у нас остается немало возможностей обеспечить общее процветание на основе новых научных открытий, если мы решимся развернуть колесницу прогресса и двинуться в ином направлении.
Технооптимисты правы в одном: цифровые технологии действительно совершили революцию в процессе научного поиска. Совокупные знания всего человечества теперь доступны каждому. Ученые получили доступ к неисчислимым новым инструментам наблюдения и измерения, от атомных микроскопов до МРТ и сканирования мозга. А мощные компьютеры позволяют обрабатывать огромные массивы данных с такой скоростью и точностью, какая показалась бы невероятной еще 30 лет назад.
Научная работа строится кумулятивно: в своей работе ученые опираются друг на друга. До недавних пор научные знания распространялись медленно. В XVII веке Галилео Галилей, Иоганн Кеплер, Исаак Ньютон, Готфрид Вильгельм Лейбниц, Роберт Гук и другие ученые делились своими открытиями в письмах, доходивших до адресатов недели или даже месяцы спустя. Свою гелиоцентрическую систему, в которой Земля вращалась вокруг Солнца, Николай Коперник создал в первом десятилетии XVI века. Письменно Коперник изложил свою теорию в 1514 году, однако самая известная его книга «Об обращении небесных сфер» была опубликована только в 1543-м. С 1514 года прошло почти столетие, прежде чем Кеплер и Галилей, опираясь на работу Коперника, начали свои исследования; и еще более 200 лет минуло, прежде чем его идеи стали всеобщим достоянием.