– Ставлю своего коня против любого заклада, что до захода солнца остров будет наш, – предложил он окружавшим его тысячникам.

Но тут случилось то, чего ни персидский сатрап, ни алдар треспиев не могли предвидеть. Из-за близлежащего мыса противоположного берега появились греческие суда и стали быстро приближаться к осажденному острову.

Солсис и его тысячники завороженно следили, как лодки подплывали все ближе и ближе. Первым в себя пришел Скопасис и отправил еще одну тысячу воинов к острову. Но преградить дорогу судам они не успели, предыдущие всадники смели все вешки, что замедлило продвижение.

А среди осаждавших остров траспиев, неожиданно оказавшихся в окружении, началась паника. Стоявшим на берегу военачальникам было хорошо видно, как вначале отдельные воины, а потом и целые группы побежали, увлекая за собой и тех, кто спешил к ним на помощь.

– Завтра придется начинать все с начала… – выругался в сердцах Солсис, не желая больше смотреть на бегство своих воинов. – Уточни потери и доложи.

Приказал он Скопасису, покидая берег протоки.

Потери оказались настолько большими, что на следующий день пришлось отказаться от нового штурма. Решено было дать воинам отдохнуть и прийти в себя, а за это время как следует подготовиться. После долгих споров план штурма оставили прежним, нерешенной осталась и проблема судов.

Присутствие греческих лодок серьезно беспокоило персидского сатрапа. Он даже предложил сколотить плоты, чтобы им противостоять, но от этого отказались из-за недостатка времени и леса. Ограничились двумя отрядами, которым поручалось напасть на суда при их приближении. Но как всадники с этим справятся, можно было только догадываться.

– Ну что там еще?! – раздраженно отреагировал Солсис, прилегший вздремнуть, на появление в шатре сотника охраны Гехара.

– Тут один старик… – замялся сотник.

– Что ему нужно?

– Он говорит, что знает другой брод через протоку.

– Любопытно. Тащи его сюда! – распорядился персидский сатрап, вставая с походного топчана.

Вошедший старик сильно хромал, был горбат и одет в какие-то с трудом напоминающие одежду лохмотья. Его внешний вид не внушал доверия, но, несмотря на это, Солсис все же решил выяснить, о каком еще броде будет говорить старик.

– Да, есть другой брод выше по протоке, – подтвердил горбун. – Он шире тутошнего, зато ровный без ям.

– А почему тогда им никто не пользуется? – поинтересовался недоверчиво персидский сатрап.

– Я же говорю, брод намного шире и глубже, чем здесь. Но сейчас вода спала, и глубина там не больше трех-четырех локтей, мне по грудь. Я сам вас поведу, только переправляться лучше ночью, чтобы нас раньше времени не заметили с того берега.

Появившаяся в его голосе уверенность заставила Солсиса серьезно призадуматься. Обойти укрепленный греками остров и ударить им в тыл было очень заманчиво. Смущала только явная и ничем пока не объяснимая заинтересованность старика.

– Сколько ты хочешь за свою помощь? – спросил сатрап, надеясь это прояснить.

– Ничего не хочу… Это моя месть им за старшего сына, утонувшего на греческом судне, и за младшего, надорвавшегося в их скорняжной мастерской. За изнасилованную внучку, которая утопилась, не снеся позора. Греки нашли насильников и приговорили их к большому штрафу, но разве деньги могут мне ее заменить.

По искаженному болью и гневом лицу старика потекли слезы. Его искренность не вызывала у персидского сатрапа сомнений. Стоявшего перед Солсисом горбуна было очень жалко, зато теперь ему можно было доверять.

Глава десятая

Домоправитель Пасикл доложил о приходе Харелая, и Фанагор отвлекся от тревожных мыслей. Сегодня он опять всю ночь не спал, размышляя, не лучше ли было на самом деле договориться с персидским сатрапом. Но ведь признание власти персов означало, что их бегство из Теоса тоже было ошибкой.