Пред нами ты не виноват,

Людская жизнь так скоротечна,

А ты почти что наш собрат.

Владыки, первые из первых,

Чтобы нас всех объединить,

Что б в поисках не тратить нервы,

Сумели Чашу сотворить.

Она находится в Кирграде

И помогает отследить,

Когда в рожденном новом чаде

В сердце бьется силы нить.

Это прекрасное явленье

Мне видеть довелось однажды.

Чаша создает виденье,

Она не утоляет жажду.

Мы точно знаем: кто, когда,

В какой стране и как родился.

Владыкой быть его судьба!

В нем от рожденья дар открылся.

Почти что сразу забирают

Их у отцов и матерей.

А память за собой стирают,

Кто знал когда-то тех детей.

А ты вот потерялся где-то.

Напомни, ты когда родился?

– Десятый день начала лета.

– Один вопрос чуть прояснился.

Насколько помню, в этот день

Светило спряталось за Крак,

Как плащ, напялив его тень.

Весь Аспирон ушел во мрак.

Ужасно было, не скрываю.

Вся магия исчезла вмиг.

Я с дрожью в теле вспоминаю,

Как страх в меня тогда проник.

Такой беспомощный и чахлый…

Я как-никак совсем не молод.

В тот день кончиною запахло,

Меня сковал озноб и холод.

Не только люди, артефакты!

Все наследие владык

Порвало с магией контакты,

Как страшный сон из старых книг.

От Чаши спрятал тебя мрак,

Тебя заметить не сумела.

Тебе природа дала знак,

Это было очень смело.

Среди владык ты был бы слабый,

Не смог бы посох получить,

Тебя б держали для забавы,

А так ты сможешь просто жить.

– Мне часто говорил отец,

Что непутевый я дурак,

Что буду так себе боец,

И обвинял во всем он Крак.

Он утверждал, что, если б я

Чуть-чуть в утробе потерпел,

Как все "другие сыновья",

Серьезней стать тогда б сумел.

Не бил бы дома я посуду,

В лесу бы часто не плутал,

Не совал бы нос свой всюду

И вещи б людям не ломал.

Но это все со слов отца

И матери еще в придачу.

Он говорил, что нет конца

Моим нелепым неудачам.

– А я с тобою бы поспорил:

Кто в миг затмения родился,

Повздорил со своей судьбой,

На Аспироне не прижился.

Против них была природа:

Их молния разила с неба,

Тонули в тихую погоду,

Давились мякотью от хлеба,

Кто умирал от лихорадки,

Кто забредал в Проклятый лес.

Судьбу не обыграешь в прятки,

Чидар не дарит нам чудес.

Я переваривал все это,

Внутри меня все закипало.

И что же? Песня моя спета?

За что меня так наказало?

– И сколько мне осталось жить?

А может сразу на покой?

Скажи, вот как мне поступить? –

Я хлопнул по земле рукой.

Поднялось облачко из пыли.

В руке нащупал бугорок.

За палец тут же укусили,

За шею, за ногу, за бок.

По телу ползали букашки,

А я кричал, как зверь в огне!

Я чувствовал их под рубашкой,

Как бегают они по мне.

Вокруг дерева носился,

От боли в теле просто выл,

Весь испариной покрылся,

Никто на помощь не спешил.

И вдруг я замер над землею.

Вода покрыла мое тело,

Не мог пошевелить ногою,

Как будто просто онемела.

Водный кокон тверже стали

Образовался надо мной,

Букашки больше не кусали.

Чуть повернул я головой.

В руки Аром взял свой посох

И над собой его вознес,

Расположил его чуть косо

И что-то бормотал под нос.

Шар воды с кулак размером

Медленно пополз к владык.

В этой водянистой сфере

Играли ласковые блики.

Там беззащитно были сжаты

Размером с семечко жуки,

На вид немного жутковаты,

Но яркие, как огоньки.

Водный кокон растворился,

Ослабив жесткие оковы,

А я на ноги приземлился

И смог спокойно вздохнуть снова.

Вся вода под землю скрылась,

Кроме шара для жуков.

Одежда тут же просушилась.

Я рот открыл. – Не надо слов!

Подойди ко мне поближе,

Покажу, чьим был обедом.

Да не бойся, не обижу!

Жук такой тебе неведом.

Кваксы – мерзкие создания.

Между прочим, ядовиты!

Оставь ты улей без внимания,

То не были б они так сыты.

Когда готовы прятать кладку,

То защищают рьяно дом,

Слюна становится прегадкой,