– Владыка, Вы же знаете, что когда дела касаются Церкви, эти дела не касаются меня. Я не смогу Вам ничем помочь. Я занимаюсь врачеванием, перестал практиковать магию. Я простой лекарь, сжальтесь добрый господин.

– Вижу Еннок, страх совсем опустошил Ваш разум. Но это даже здорово, что Вы так хорошо освоились во врачевании, вот я сейчас начну Вас очень медленно убивать, а Вы любезный друг будете столь же медленно себя лечить, дабы продлить своё существование и моё удовольствие. Я надеюсь это у Вас со слухом плохо, а не с рассудком, я повторюсь – изгоняют некромантов. Так вот любезнейший скажите мне за кого они возьмутся потом, когда не станет нас и прочих чародеев? Ведь враги Церкви всегда будут нужны. Проще дать умереть человеку от чумы и назвать это карой Божьей, получить ещё больше власти, чем пустить к нему такого, как Вы, а Вас мой дорогой друг ждёт костёр, за богохульство. И отличие от меня, например, в том, что Вы будете чувствовать боль.

– Хорошо, давайте я посмотрю, когда Вам нужен результат?

– Вчера.

– Простите?

– Любезный друг, меня чуть не сожгли на костре, как Вы считаете, сколько пройдёт времени между очередной беседой с церковником и новым костром? Чем скорее я узнаю, что это, тем скорее смогу придумать, как с этим бороться. И в Ваших же интересах быстрее покончить с этим, тогда я смогу скорее Вас покинуть, чтобы у вошедших в город святош не было повода допытываться, что я у Вас делал.

– Хорошо.

Алхимик удалился, какое-то время отсутствовал, а потом вернулся с недоумением на лице. Молча присев, он посмотрел вперёд, ничего не видя и не слыша.

– Какое-то страшное зелье, человечество в опасности?

– Нет, то, что Вы мне дали это просто вода и просто кусок глины. Я несколько раз проверял, делайте со мной что хотите, но либо я потерял сноровку, либо это действительно вода и глина.

– Вы уверены?

– Без сомнений.

– У меня нет причин Вам не доверять и сомневаться в Ваших способностях и талантах, но Ваш ответ меня удивил. А сейчас я Вас покину, не желаю, чтобы Вы пострадали из-за моего присутствия у Вас, прощайте и простите за беспокойство.

– Это Вы простите меня, я действительно Вам многим обязан и просто не имел права Вам так отвечать. Счастливого пути.

– И Вам спокойной ночи любезный друг.

Некромант вышел из дома, как можно незаметней, зная наверняка, что его никто не слышит и не видит. Никакие священнослужители никогда не смогут доказать, что он был у алхимика, если он сам в этом не признается, а ему это незачем. Да и самих священников, не ведающих о причинах визита чародея, не будет повода идти сюда, а потому нужно, как можно скорее отсюда скрыться.

Линнер также понимал, что и возвращаться в своё поместье это обречь себя на очередной костёр. И уже не нужно чувствовать своё поместье и видеть все, что там происходит, чтобы знать, что его там ждут, после той бойни, что была устроена не без его участия, он теперь обречён и вряд ли дорогу на эшафот кто-нибудь украсит лепестками роз.

И всё же итоги происходящего его не радовали. К тому, что на него охотится церковь ему не привыкать, не привычно другое – очень многие, кто ему доверяют в опасности. И если себя жалеть не в его принципах, то ответственность за других людей заставляет разобраться в происходящем, как можно быстрее. Он не знал, как ему быть, а что делают, когда не знают, как быть? Правильно, идут к тем, кто знает.

Скрывшись из замка, Линнер задался вопросом, где бы ему обзавестись лошадью. Путь не близкий, двигаться надо быстро, а добираться пешком получится очень долго, время сейчас против него. Когда людям нужна лошадь, они идут и покупают её у тех, кому она не нужна, но на дворе ночь и денег у некроманта нет, поэтому варианты людей ему не подходят. Чародей знал, что больных животных в городе не лечат, а убивают, кто из гуманных целей, чтоб не мучились, а кто из корыстных, чтоб других в стаде не заразили. И среди больных животных не редко бывали и лошади. Некромант даже знал место, куда скидывались трупы несчастных, так как «услугами» этой ямы он уже не единожды пользовался.