Уж не знаю, смогу ли я писать эпическое фэнтези с множеством переплетающихся линий в стиле роман-фельетона. Мне ведь надо возвращаться в текст ранее, чтобы добавлять детали.

Социум Хреба жёстко разделён на касты, каждая из которых имеет свои малочисленные права и многочисленные обязанности. Касты живут только на своём ярусе города и могут взаимодействовать с другим ярусом только через челночников – касты носильщиков, дипломатов и переводчиков. Да, у каждой касты свой язык.

Такая система вызывает много критики. Например, смогут ли разобщённые хребцы противостоять серьёзной внешней угрозе?

Путеводитель рачительного путешественника по Фалтэссу настоятельно рекомендуется избегать посещения этого города или любой другой территории Разъединения из-за большого количества правил и строгих наказаний за их нарушение. А это затратно. – Коллектив авторов, “Путеводитель рачительного путешественника по Фалтэссу, том 4”.

^^^

Бойрианн шла за хромающим Слизвертом по знакомому туннелю. Вернее, сокращала дистанцию между центурионом и начинала ждать, рассматривая унылое окружение, пока он создаст новую дистанцию для сокращения между ними.

Место не радовало разнообразием. Оно представляло собой длинную земляную нору, которую Траурники пытались выкопать с помощью рабов, чтобы сделать сюрпризную атаку на Хреб. Место пропахло отчаяньем, насилием, болью и апатией. Это так напоминало родной дом девушки. Хоть воспоминания и были тяжелыми, но в них была мама и папа. И другие мама и папа. Когда вернусь в Мирокрай, нужно будет попросить Волки и Купчиху перестать меня обнимать. На всякий случай. Всё всегда плохо кончается для обнимателей меня. Я – проклята. Архимагус безумцев сам так сказал полосатому человеку. Я отдала всё Первому Сумасшествию, включая удачу и право на счастье.

В тусклом свете полупрозрачных грибов появлялись и исчезали тёмные фигуры Траурников. После восстания рабов Мрачноглаза они заменили здесь работорговцев и их наёмников, о которых теперь напоминали только тёмные пятна крови. Что тоже навевало ностальгию и вносило какое-никакое разнообразие в декор этого пресного места.

Несмотря на шутки, Бойрианн нравилась эта униформа. Вуали траура не только были символами жертвования себя цели ордена, но и пугали. Любому потенциальному врагу стоит задуматься, насколько в себе уверен человек (или кем теперь являются Траурники), закрывающий себе обзор тряпкой.

Чтобы разбавить монотонную ходьбу, Бойрианн сказала:

– До сих пор не могу поверить, что вы работали с работорговцами. Конечно, я не ставила планку ожиданий высоко… Так, на уровне своего пояса. А высшая точка – макушка Тита. Ну ладно, я погорячилась – ваша планка на уровне коленок. Хотя…

– Эмммм. Мы жертвуем своей человеческой природой. Думаешь, мы не пожертвуем кучкой незнакомых людей? – ответил Слизверт, борясь со своими ногами и проигрывая.

– Я ничего не думаю, мог бы уже понять. Я вас всех использую для личной мести, так что, наверное, не вправе осуждать, – легко сказала девушка, но внутри потяжелела. Мог бы не прямо сказать, что им плевать на людей в каменной коробке. “Мы не знали, мы думали, работорговцы вас тут балуют ягодными пирогами и целуют в лобик на ночь”. Хотя бы создать иллюзию того, что они отличаются от Двора Безумия.

Слизверт проковылял мимо ответвления, ведущего в бывшую пещеру отдыха надзирателей. Он остановился (скорее чтобы отдохнуть, чем обозначить серьёзность слов), направив голову на Бойрианн:

– Если тебе станет легче, то я был против Человеколюбцев. Эммммм. Мы могли бы своими силами прокопать туннель, но только здесь поле порядка не даёт использовать наши силы. Но мы могли бы сделать это вручную. Могли бы. Эмммм. Но главный у нас прелат.