Конек нащупал пульс Яшмы. Картина вырисовывалась ужасная. Если верить неровным толчкам пульса, то Яшма была очень сильно больна. Девушка могла не дожить до следующего сбора урожая Бутрамусс.

Конек ушел тем же путем, что и пришел. Яшма была без сознания, и уход кавалера даже не заметила. Конек бросился за помощью к шаманке. Однако старая женщина была не настроена сегодня разговаривать с Коньком. Она закрылась в одной из комнат, и оттуда время от времени доносилось монотонное пение и запах особых трав, которые курила шаманка.

Конек понял, что теперь ему нужно искать способ помочь Яшме самому. Лекаря в полном понимании этого слова в деревне не было. Его функции выполнял, догадайтесь кто? Конечно, шаманка или шаман. Фактически шаманом был сейчас Конек, он и должен был вылечить Яшму.

Юноша сел на пол возле двери, где бормотала свои песни шаманка и пригорюнился. Он несколько раз стучал в дверь. Пение прерывалось, а потом опять возобновлялось. Однако юноша был настойчив. Наконец старой женщине надоело то, что ее прерывают, и она никак полностью не может уйти в мир духов.

Дело шло к рассвету. Пение сменилось недовольным бормотанием. Под это бормотание юноша и задремал. Проснулся он от того, что его нетерпеливо трясли. Более того, шаманка, не дождавшись момента, когда Конек, наконец, откроет глаза, схватила юношу за волосы и поволокла за собой. Волосы у Конька были длинные, впрочем, как и всех юношей в деревне, и шаманке было удобно тащить Конька за собой.

Наконец юноша проснулся полностью. Он издал звук, и шаманка отпустила его. Впрочем, они уже и пришли. Шаманка достала из кармана лист со старого дерева Бутрамусс и поместила его между кончиков губ. Через час Конек, наконец, постиг науку врачевания по-шамански. Это был единственный и очень действенный способ, которым шаманка лечила людей деревни. Юноша, наконец, понял то, что от него требуется и протянул руку, пытаясь взять лист, который шаманка держала по-прежнему во рту.

Старая женщина ударила Конька по руке. Она запела. Конек стоял и слушал понурив голову. Уже встало солнце. То, что пела шаманка, было сложным для понимания Конька. Прошел еще час.

Лишь к полудню Конек понял полностью то, о чем пела шаманка. Он понял подсказку. Конек отправился к молодому дереву Бутрамусс и сорвал лист. По-хорошему, без разрешения, этого делать было нельзя. Но, во-первых, он был шаманом, что давало привилегии, во-вторых, он сорвал лист с дерева, который вырастил сам, и которое находилось на делянке его родового дома.

Когда он вернулся на берег моря, шаманки там не было. Вместе со своим старым листом с дерева Бутрамусс, она ушла снова в комнату и погрузилась, наконец, в блаженный транс. Как учила шаманка, Конек поместил лист между кончиков губ. Он пел и говорил речитатив на древнем языке народности Бутрамусс. Он плакал и смеялся, он умирал вместе с закатом солнца, возрождался вместе со звездами. Так прошла ночь. Когда солнце показалось за горизонтом, Конек ощутил вдруг такое сильное желание, что едва не сорвался. Он хотел бежать к Яшме, но это нарушило бы ритуал.

Лишь, когда солнце засияло в полную силу, он разжевал лист и проглотил. Теперь он был уверен, что Яшма излечится.

Через день Яшма была полностью здорова, а еще через неделю Конька сместили с должности шамана. Люди прознали, что Конек в своих целях сорвал лист с дерева Бутрамусс, никого не спросясь и не поставив в известность. Это было неслыханным делом. Конька даже не оправдывало то, что все это делалось в благих целях, ему нужно было спасти жизнь Яшмы. Время шло на секунды, и Коньку некогда было спрашивать разрешения у старейшин.