– Не верю! – мне жаль этого исхудавшего подростка, порабощённого тварью. – Но даже если бы это оказалось правдой, в детских сказках за века собрано всё самое важное. Если эти истории находили отклик у многих, значит, в них была божественная искра. И для меня это не ради денег!

– Развлечение? – демон облизнулся.

– Нет, ради веры!

– Так отдай ради неё душу! И я оставлю этого человечка.

– И это племя… И всех людей.

Лишь бы не продешевить!

– Клянусь! – он протянул мне руку.

Скрепляю рукопожатием сделку. Ногти его вдруг превращаются в когти, пронзают мне руку до крови. Вокруг темнеет, будто поднялась песчаная буря. Ребёнок падает в обморок, а когда открывает глаза, то выглядит излечившимся после тяжёлой болезни. Демона в нём больше нет!

Демон во мне.

«Я не трону людей, – смеётся Бифронс. – Это сделаешь ты, о, несущий слово!»

Владу казалось, что у него появился отец… что Зверь – оружие, которым просто нужно научиться пользоваться. Казалось, казалось.

Глупые служанки шептали защитные заговоры, пугаясь каждой тени, а потом вдруг пропадали. Однажды Влад решил расспросить одну повариху, чего именно она так боится. Наказания? Того, что князь спустит на неё Зверя?..

Молодой человек юркнул на кухню. Там было шумно: всё кипело-бурлило; стучали ножи, половники, скалки… цитадель готовилась к приёму северных послов. Работники перекрикивались деловито, невесело. Увидев повариху, ВладИслав дождался, пока та вышла в коридор.

– Не пугайся, – Влад выступил из темноты, – добрая женщина.

Корзину та, конечно, выронила, побледнела, сама себе зажала руками рот. Сочувственно вздохнув, Влад принялся собирать рассыпанные луковицы.

– Госп-подин, – пробормотала женщина с начинающими седеть зелёными волосами, принимая корзину, – чем могу служить?

– Я просто уловил… Твой, гм, деревенский заговор слишком сильный, чтобы читать его просто от недовольства князя. Ты боишься его слугу? Того самого?

– Да, маленький господин, – она перешла на быстрый шёпот, – видела его ночью! Две зубастые головы, когти, как мясной нож, огромная туша. Князь зря связался с этим исчадием. Его самого сожрут! Меня обещали, но после этого банкета треклятого, ой, прощения просим… отпустить. В оазисе у гор живёт моя бабка-ведьма, у неё безопасней.

– Раз так дрожишь, – секунду Влад помедлил. – Скажи, что это я послал тебя за олиферской солью… К кофе.

– Что?!

– И отправляйся к бабушке прямо сейчас, – он махнул на неё рукой, как на глупую гусыню. – Ладно, я сам всё скажу, уходи!

Влад забрал у неё корзину, не заметив, как одна из луковиц закатилась за поворот. Зато её увидел Зверь. Влад не знал, что его разговор с несчастной подслушал тот, кто ходит тихо, как хищник. «Если я слышал её заговор, то и отец мог, а ему не понравится, что глупая повариха пытается повредить его слуге», – подумал юный князь, заходя на кухню и щурясь от света.

Уже поздним вечером повариха проводила защитный ритуал, который помогла сделать бабка. Они поджигали веники пахучих трав, смеялись от них же. Прямо в меловом круге на полу перед ними появился Зверь. И перед смертью кухарка убедилась, что голова и пасть у него одна. Ведьма могла бы подтвердить, если бы Зверь и её не прикончил острыми когтями.

– Колдовством мне вредить вздумали? – и он принялся за сытный, свежий, ещё тёплый ужин.

Прошло… достаточно времени с того инцидента. Влад, забыв о «спасённой» им кухарке, пытался жить дальше. «Может, со Зверем не воевать, а разобраться иным способом?» – снова и снова юноша задавал себе этот вопрос в подземелье, куда его отправляли теперь за любую провинность, но не спрашивал себя, как победить монстра. Победа казалась ему недостижимой.