Многое в его судьбе невероятно, хотя по сути отражает лишь известную истину: у большого художника свои, тайные взаимоотношения с людьми, с временем (настоящим и будущим), с жизнью и со смертью».

Юрий Сенокосов: «В отличие от интеллигентов поколения Пастернака и Ахматовой, сумевших сохранить полученную ими по праву рождения культуру, поколению Высоцкого еще нужно было родиться и наработать мускулы ума, достоинства, чести, чтобы появилась возможность восстановления нравственных основ нашей жизни. Высоцкий был человеком русской культуры. Отсюда – особенности его характера и жизни и самого факта его духовного рождения: готовность к самопожертвованию, ясный и бескомпромиссный ум и непомерное чувство ответственности, доходившее до жестокости в отношении себя. Вся жизнь его, безусловно, – символ того пространства, культурного и исторического, в котором он жил и, преодолевая которое, не только обозначал своими песнями границы этого пространства, но и подобрал ключ к нашим душам, открыл нам путь к обретению самих себя».

Владимир Дашкевич: «Я сознательно говорю о Высоцком. Поп-культура – это, в сущности, современный многослойный городской фольклор. Отсюда и агрессивный ритм, и урбанистическая интонация. Даже «Чуть помедленнее, кони!» – это крик души городского человека. Я думаю, что и американец Боб Дилан, и англичанин Маккартни, и наш Владимир Высоцкий стоят у истоков такого фольклора. Высоцкий просто объемнее и психологичнее, но это уже свойство русского искусства.

Он был настоящим большим певцом с потрясающим чувством слова и певцом с фантастическим диапазоном голоса. Об этом почему-то мало кто говорит, а ведь у него было две с половиной октавы, это хорошо видно по песне «Гамаюн». Никто из бардов таким свойством не обладал, у них голоса коротенькие. Да что барды! Мало кто из нынешних звезд может похвастаться подобным диапазоном… А Володя был исключительно одарен, у него к тому же на таком огромном диапазоне нет ни одного «шва» – перехода от регистра к регистру. Я, композитор, не понимаю, как можно так петь! Даже у больших мастеров эти «швы» слышны, а у него голос был цельный, как сплав».

Две с половиной октавы… Кто это измерял? Сам Высоцкий понимал и не скрывал, что голос его далеко не совершенен. Для миллионов слушателей главным было то, что его голос обладал необыкновенной силой притяжения, неким магнетизмом. И редкостный хриплый и глухой тембр его баритона, и, самое главное, богатейший набор разнообразных интонаций, великолепное владение тончайшими оттенками модуляции голоса, мастерское умение регулировать его силу и напряжение в зависимости от содержания – все это формировало впечатление от пропетой им песни. Для миллионов этот голос уже давно звучит не снаружи, а внутри…

Никита Богословский