Тем более что город уже давно никто не осаждал, ворота по прямому назначению не использовались, и даже надвратная церковь Положения Риз Пресвятой Богородицы стояла «без пения праздна многие лета».

В 1778 году ворота пострадали от пожара. Тогда и было принято решение их переделать. Вал срыли (оставив лишь маленький декоративный участок, названный Козловым валом), а воротам придали более гражданский и, можно сказать, умиротворенный вид.

Даже мятежный Александр Герцен писал о них в таких словах: «Когда мы выезжали из Золотых ворот, без чужих, солнце, до тех пор закрытое облаками, ослепительно осветило нас последними ярко-красными лучами, да так торжественно и радостно, что мы сказали в одно слово: „Вот наши провожатые!“»

И далее: «Какие светлые, безмятежные дни проводили мы в маленькой квартире в три комнаты у Золотых ворот!»

Но кое на кого ворота нагоняли уныние и скуку. В частности, герой повести В. А. Соллогуба «Тарантас» оценивал их следующим образом: «Бедный Иван Васильевич пошел осматривать город без руководства и невольно изумился своему глубокому невежеству… Он припомнил и Мономаха, и Всеволода, и Боголюбского, и Александра Невского, и удельное время, и набеги татар, но припомнил, как школьник твердит свой урок. Как они тут жили? что тут делалось? – кто может это теперь рассказать? Иван Васильевич осмотрел Золотые ворота с белыми стенами и зеленой крышкой, постоял у них, поглядел на них, потом опять постоял и поглядел да пошел далее. Золотые ворота ему ничего не сказали».

Золотые ворота практически не упоминались в газетах и в официальных документах. К ним стали относиться как к приятному, но несколько обременительному объекту городского хозяйства. По мере возможности эксплуатировали – в памятнике размещались торговые лавки и полицейская часть, время от времени белили, штукатурили, чинили перед ними мостовую. А в 1864 году прусский подданный Карл Карлович Дилль предложил проект водопровода города Владимира. В этом проекте отводилась роль и Золотым воротам – чтобы не тратиться на водокачку, прямо там, в надвратной церкви предлагалось обустроить емкость вместимостью в 8 тысяч ведер.

Предложение немца, скорее всего чуждого русской культуре человека, как ни странно получило отклик у горожан. Сам городской голова рапортовал начальству: «Золотые ворота как будто нарочно строились для того, чтобы поместить в них резервуар для снабжения города водою». Ему вторила и газета «Владимирские губернские ведомости»: «Помещение резервуара избрано, подобно как на Сухаревой башне в Москве, на Золотых воротах, которых верхний этаж будет служить центральным бассейном и от него уже будут строиться фонтаны… Этот дельный проект, уменьшающий значительно издержки на возведение новой башни… дает возможность употребить ныне бесполезное здание на необходимое общественное дело».

Прискорбно, но ворота спас от гибели несчастный случай: «На большой дороге у Золотых ворот, обрушившейся на 5-аршинном пространстве глубины, землею сдавило в канаве, где клали водопроводные трубы, двоих чернорабочих и машиниста, из которых один (временнообязанный крестьянин Гаврила Иванов 24-х лет) через час помер».

Пока расследовали это дело, пока вызнали, что в этом месте «грунт земли самый слабый, рассыпчатый», догадались, что ворота переделывать не обязательно, а можно использовать естественную высоту – тот самый Козлов вал, соорудив на нем водоразборную башню, но не такую высокую, как потребовалось бы на обычном уровне земли. Сам вал как становился частью водопроводной башни.

В 1868 году башню построили. В 1912-м она приобрела нынешний вид. А в 1975 году здесь открылся музей «Старый Владимир», популярный и своей экспозицией, и тем, что для посетителей оборудована смотровая площадка.