– Они не тронут тебя, – пообещал Вёлунд. – И того, кто идет за тобой. Если вы будете осторожны. Вы ведь будете осторожны? Если так, то вы доберетесь до двери.

Джек уже видел ее – обыкновенную, деревянную, с широкой полосой металла вместо ручки. И то, что находилось за дверью, звало Джека. Оно не разговаривало, более того, и вовсе не имело голоса, но присутствие его было столь же явным, как присутствие Вёлунда.

Не следует верить кузнецу.

Оно предупреждало? И пряталось тут же.

– Смелей, – сказал Вёлунд.

Он думает, что Джека заманил? Пускай. Сам виноват.

Дверь оказалась тяжелой, слишком тяжелой, чтобы сдвинуть с места. Джек не собирался просить о помощи – не умел, но просить и не пришлось: Алекс сам сказал:

– Дай я попробую.

Он вцепился в ручку и дернул. Дверь не поддалась. Тогда Алекс уперся ногами в пол и, пыхтя, фыркая, потянул на себя. Заскрежетали петли.

– Помогай… – прошипел он, и Джек вцепился в металл. Он готов был выть – до того близкой, манящей была цель. И когда дверь поддалась, приоткрылась на пару ладоней, Джек рванулся в прореху, позабыв обо всем.

– Стой! – Алекс протискивался в щель с трудом. – Да стой же ты! Это опасно!

Это чудесно. Велики были Оленьи палаты, но чертоги Вёлунда-кузнеца, повелителя альвов, были и вовсе необъятны. Уходили во мрак квадратные колонны, держали свод и сети с мраморными дельфинами, летучими рыбами и белокрылыми девами. Тусклый свет исходил от стен и клубился над коваными чашами, озаряя драгоценные гобелены и распахнутые сундуки. Марево плясало над горами золота, ласкало груды серебра, смотрелась в кровавые очи рубинов.

– Вот перстни числом шесть сотен и шесть, – зашелестел в голове голос Вёлунда. – Видишь тот, который отдельно лежит?

На черном блюде сверкает золотой искрой?

– Это Драупнир. Он каждую девятую ночь рождает восемь колец, себе подобных. Возьми его себе, Владетель Ниффльхейма, чтобы было чем одаривать воинов верных. А не хочешь его, бери другое. Вот рубаха, расшитая чешуей морских дев… вот гривна руссов витая, я снял ее с мертвого бога. Боги тоже умирают. Ты не знал?

– Мне не интересно, – Джек прошел мимо кубка, доверху заполненного синими и желтыми алмазами, но остановился у золотого кабана.

– О, ты видишь мастерство. Это Слидруг-танни, Золотая щетинка. Чудесный вепрь, сотворенный цвергами Броком и Синдри… они поспорили с Локи и выиграли спор. Но разве асы сдержали слово? Нельзя верить асам.

– Он как живой, – сказал Алекс и, осмелев, потрогал позолоченный клык.

– Он и есть живой. Просто спит, – теперь голос Вёлунда исходил отовсюду. – Десять капель крови и он проснется. Будет служить тебе, человек, как служил некогда Фрейру.

Алекс руку отдернул.

– Или может тебе больше по вкусу корабль? Вы идете в Хельхейм, но без корабля вам не дойти. Нет такого пловца, который сумел бы пересечь море. И нет такого корабля, который сравнился бы с Скидбладниром.

Корабль был до того крохотным, что умещался в шаре из зеленого стекла.

– Это изумруд, – смех Вёлунда потревожил стены синими сполохами. – Но пусть не смущают тебя размеры Скидбландира. Немного крови, и станет он огромным. Настолько огромным, насколько тебе надобно, Владетель Ниффльхейма. Любое количество воинов примет он. И пойдет по воде так быстро, как скажешь. А перестанет быть нужным, так и свернется, как сворачивается платок. Сам Ньерд признал, что нет корабля чудесней.

То, что и вправду требовалось Джеку, было поблизости, но затаилось.

– Ему просто крови хочется, – не слишком уверенно сказал Алекс. Он сунул нож за пояс и обеими руками сжимал кость.

Джек тоже нащупал камень, просто, на всякий случай.