Всем в итоге родители помогли купить популярный нынче «свой угол». У Петровой тоже были свои заветные двадцать два квадрата. Из них жилых тринадцать. И смешной балкон – аж два квадрата. Типа. Типа этот кусок пространства за окном, наполовину занятый пожарной лестницей – это два квадрата. Это такой вариант балкона для худых. Чтобы нация не толстела. Лена – довольно пухлая высокая девица, выходя покурить, регулярно материлась, обтирая бока о стенки:

– Да что какой огромный балкон? И потолок такой высокий. Не могли пониже? Чтоб зашёл, башкой пыль на потолке протёр…

За радостной атмосферой встречи подруг на какое-то время отступала тоска. Хотя сейчас одиночество стало модным. Наташа какое-то время страдала от него, но с каждым годом становилось легче. Кому-то выносить одиночество было сложно, а вот Петрова начала привыкать. Настолько, что сейчас пойти на свидание стало… лень.

И как показало обсуждение этого вопроса с подругами, не ей одной.

– Это же надо накраситься, причесаться, побриться, одеться. Каблуки, мать их, долбанные палки в пятки! – Лена причитала больше всех.

Ей, с её весом, была противопоказана высокая обувь.

– Да, и верёвки в жопе, – добавила в список проблем Ольга. – Как красивое белье, так стринги. И сразу трудовая мозоль.

Петрова делала из всего этого только один вывод:

– Девки, мы стали старые. Всё. Нам не надо никуда. Нам надо, чтобы мужиков подвозили прямо до дверей, и потом забирали.

И это тоже было правдой.

Наташа привыкала к одиночеству и отвыкала от того чувства, что рядом с тобой постоянно есть другой человек. Не помнила, как вместе спать на одной кровати. И почему-то, представляя, что вот нашёлся тот самый, с которым ей будет хорошо, Петрова ловила себя на мысли, что буквально утром ранним, она проводит его домой. Потому что ей надо нормально сходить в туалет, доспать и ехать на работу. После шести заехать в магазин, потом домой, переодеться, помыться, что-нибудь съесть и уснуть под телевизор.

Единственное время для общения – пятничный или субботний вечер. Один, два раза в неделю. Если не зафакалась на работе до той степени, чтобы просто не вырубить телефон и не завалиться спать. Куда в этом поганом графике вставить отношения?

В него можно вставить одноразовый секс. Или встречу с подругами. И второй пункт вызывал у Петровой более тёплые чувства. Одноразовый секс – это мокнуться один разок и разбежаться друг от друга, как тараканы от света. Наташе это не нравилось. И себя обманывать в этом вопросе смысла не было. Ни для здоровья, ни для чего-либо ещё одноразовый секс ей морально не подходил.

– Натаха, тут сиськи всё-таки просят, – наконец выдала Лена.

– Ну шли свои! – возмутилась Петрова. – Это ж как раз на весь экран. Отличная грудь у тебя!

– Висит.

– Руками приподними, снизу. Ты что, не знаешь как сиськи фоткать?

– А, блин, ладно! – Лена задрала кофту, опустила лифчик под свою большую грудь, подправила, чтобы всё красиво торчало.

– Ну, держись, Эдуард! Как раз под твои пятнадцать сантиметров!

Вечер безудержного хохота сегодня был великолепен. Алкоголем, конечно, накачались прилично. Под такой градус подруги предложили позвать парня, но Петрова проявила характер.

– Неть! Всё, мой дом монастырь, я – отец Натан. Запрещаю, дочери мои, блядствовать у меня на хате.

Девушки дружно чокнулись бокалами, опрокинули в рот по полному, сказали:

– Аминь!

– На фиг виртуальных ваших мужиков, – выдала пьяная Наташа.

Её начинала брать благородная злость.

– Все пишут про серьёзные отношения, а через минуту: член пришлю? Да пришли, сука! Положи в коробку, оправь мне по почте, придурок. Раз тебе не нужен.