Сестра и правда нашлась там. Сидя на полу, она облокотилась головой на кровать и смотрела в потолок. На звук моих шагов Мел отреагировала лишь тихим: "Кто?"

– Это я, – шепнула, чувствуя, как в душе поднимается смесь из двух противоречивых чувств: радость пополам с отчаянием... – Тебя отпустили? Насовсем?.. Мелани, ты в порядке?

– А похоже, что я в порядке? – усмехнулась она как-то слишком по-взрослому для своих лет. – Мне плохо. Я – долбаная развалюха! Обреченная, убогая и тупая развалюха…

Она всхлипнула, а я рванула вперед, падая на колени рядом и обхватив ее голову руками.

– Все будет хорошо. Слышишь? Не смей думать иначе!

Мел вздрогнула, посмотрела на меня стеклянным взглядом и, тихо всхлипнув, покачала головой:

– Зачем тебе это? О, наша святая добродетель! Да меня тошнит от тебя! Давай, беги от нас, прекрасная Фелисити! Прочь!

– От кого бежать? О чем ты говоришь? – шептала я, поглаживая ее по голове и путаясь в спутанных волосах. Когда-то они блестели на солнце, словно расплавленное золото. Теперь же больше напоминали жженую солому. Боже, как я могла пропустить эти изменения? И я говорю отнюдь не о волосах...

– От меня! Как ты там всегда говорила? Гребаные наркоманы? Так вот одна из них! Конченая дрянь...

– Мел! – ополчилась я. – Что ты несешь?! Давай, я помогу тебе лечь в кровать.

– Что тебе нужно?! – откинув мои руки, она схватила меня за плечи и заставила посмотреть ей в глаза. Смотреть и не узнавать. – Наша всемогущая Фелисити! Давай, следуй за мечтой! А со мной покончено. Не знаю, каким чудом ты уговорила профессора Мудака забрать заявление, но это ведь далеко не все. Мне предъявят обвинение в хранении наркотиков. Этот мужик, наш сосед-полицейский, он сказал, что будет большой штраф. И то мне повезло, потому что я раньше не привлекалась.

Она вдруг засмеялась. Грубо, зло. Совсем неправильно.

– На первый раз они будут ко мне лояльны и, скорее всего, не дадут срок. Только штраф. Тысячи четыре, Фелс! Где мне взять четыре тысячи? Попросить у нашей матери-алкоголички?! Раздвинуть ноги на панели?! Пожалуй, я так и сделаю! И денег заработаю, и удовольствие получу!

Она уже во всю хохотала, снова откинув голову и вздрагивая всем телом. А я не могла пошевелиться. Только смотрела на младшую сестру, с которой, казалось, еще вчера мы играли в куклы во дворе перед домом. Как так вышло, что милая приветливая девочка превратилась в это?.. И что делать дальше? К кому мне идти за советом?! Где взять силы?.. И деньги. Даже пятьсот долларов для нашей семьи сейчас неподъемная сумма.

– Все будет хорошо! – громко и четко произнесла я, поднимаясь и сама не веря сказанному. – Будем решать проблемы по мере их поступления. Маленькая победа уже одержана. Профессор забрал заявление, а тебя отпустили домой. Мы справимся!

– Ох, Фелс! – Мел вдруг рванула ко мне, обхватила мои ноги и начала их целовать, выкрикивая: – Не бросай меня! Только не бросай! Я обещаю, что больше не буду делать ничего такого… Обещаю тебе! Вытащи меня, Фелс, ты же такая умная!

Что я испытывала при этом? Жалость. Омерзение. Брезгливость. И все это венчалось угрызениями совести. За то, что не предотвратила… Даже невооруженным взглядом я сейчас видела, как сестру ломает изнутри дрянь, которой она себя пичкала. Резкие смены настроения, возбудимость. Агрессия и тут же смена апатией…

Как я могла не замечать этого раньше?

Меня трясло, когда я отрывала сестру от себя и силой укладывала в кровать. Трясло, когда стягивала с нее одежду и укрывала розовым одеялом в мелкий цветочек, трясло, когда давала обещание: