– Но, Нойш-па, некоторые драгаэряне тоже поклоняются Вирре.

– Не называй ее так, Владимир. Ее следует называть Богиня Демонов.

– Почему?

– Если произнести вслух ее имя, она может обидеться.

– Она же не сердится на драгаэрян.

– Они не поклоняются ей так, как мы. Многие из них знают о ней, но думают, что это просто некто, обладающий силой и могуществом. Они не понимают сущность богини так, как мы.

– Что, если они правы, а мы ошибаемся?

– Владимир, это не «правда» и «неправда». Это различие между нашим и их родом – и родом богов.

Я задумался, но так и не смог этого осмыслить.

– Но какая она? – спросил я.

– Ее настроение часто меняется, но на хорошее отношение она отвечает тем же. Она может защитить тебя, когда тебе угрожает опасность.

– Она как Барлан?

– Нет, Барлан – ее противоположность во всех отношениях.

– Но они же любовники.

– Кто тебе это сказал?

– Некоторые драгаэряне.

– Что ж, возможно, это правда, но это не касается ни меня, ни тебя.

– Почему ты поклоняешься Вир… Богине Демонов, а не Барлану?

– Потому что она покровительница нашей земли[12].

– Это правда, что она любит кровавые жертвоприношения? Мне про это сказали драгаэряне.

Он ответил не сразу.

– Есть другие способы поклоняться ей и привлечь ее внимание. В нашей семье мы не совершаем кровавых жертвоприношений. Ты понял?

– Да, Нойш-па.

– Ты никогда не принесешь в жертву живую душу ни ей, ни какому-либо другому божеству.

– Ладно, Нойш-па. Обещаю.

– Ты клянешься своей силой, как колдун, и своей кровью, как мой внук?

– Да, Нойш-па. Клянусь.

– Хорошо, Владимир.

– Но почему?

Он покачал головой.

– Когда-нибудь ты поймешь.

Это был один из тех немногих случаев, когда мой дед ошибался: я так никогда этого и не понял.

Телепортация обратно в контору доставила мне не больше удовольствия, чем любая другая. День клонился к вечеру, и игра в шеребу в соседней комнате была в самом разгаре. Мелестав уже ушел, так что я подумал было, что в конторе никого нет, пока не заметил Крейгара, сидящего за столом Мелестава. Лойош слетел мне на плечо и потерся головой о мое ухо.

«Как дела, босс?»

«Ну, в общем…»

«Что такое?»

«Это трудно объяснить, Лойош. Хочешь стать вором?»

– Как дела, Влад?

– Хорошая новость состоит в том, что никто не пострадал.

– И?

– И Сетра Лавоуд существует на самом деле.

Он уставился на меня, но ничего не сказал.

«Ну, так что случилось, босс?»

«Придется мне за это взяться, Лойош».

– Крейгар, – сказал я, – дело осложняется. – Я сделал паузу. – Ладно, сядь и расслабься. Я все тебе расскажу.

Было бы неплохо точно определить момент, когда я перестал бояться драгаэрян и начал давать сдачи, но я не могу этого сделать. Это наверняка было до смерти отца, а он умер, когда мне исполнилось четырнадцать. Он довольно долго болел, так что его смерть не стала для меня неожиданностью и, собственно, не слишком меня расстроила. Он подхватил какую-то заразу и не позволил деду его лечить, поскольку считал это колдовством, а отец хотел быть драгаэрянином. Он ведь купил себе титул Джарега, не так ли?

Дерьмо.

Так или иначе, я не могу в точности сказать, когда я начал ненавидеть драгаэрян в большей степени, чем боялся их, но я помню время – думаю, тогда мне было лет двенадцать или тринадцать, – когда я ходил везде с лепипом в кармане. Лепип? Это тяжелый кусок металла, покрытый кожей. Кожа предохраняет от порезов – это на тот случай, если не хочешь оставлять шрамов, а нужно сделать кому-нибудь больно. Я хорошо умел обращаться со шпагой, но дед настоял, чтобы я не носил ее. Он сказал, что с ней человек сам напрашивается на неприятности и что, когда вытаскиваешь шпагу, это означает сигнал к смертельной схватке. Казалось, он считал, что ни у кого нельзя без необходимости отнимать жизнь, даже у животного.